– Понимаю, сэр, – повторил Эдуард.

– Надеюсь, вам известны основные моменты этой истории?Убитая должна была стать приемной дочерью вашего хозяина мистера Джефферсона. Двачеловека имели веские основания противиться этому плану – мистер Гэскелл имиссис Джефферсон.

В глазах камердинера что-то блеснуло. Он спросил:

– Могу ли я узнать, сэр, они на подозрении?

– Им не угрожает арест, если вы это имеете в виду. Нополиция вынуждена держать их на заметке. И она будет проявлять к ним недовериедо тех пор, пока не выяснятся все обстоятельства убийства.

– Оба оказались в неприятном положении, сэр.

– Да, в весьма неприятном. Мне крайне важно узнатьмалейшие подробности о поведении, словах, даже жестах мистера Джефферсона, егозятя и невестки. Что они чувствовали? О чем говорили? Я спрашиваю о тех тонкихнюансах, которые могли подметить только вы, Эдуард.

Он смолк. Эдуард корректно отозвался:

– Понимаю вас, сэр. Вы хотите, чтобы я рассказал вамвсю подноготную, не утаив даже тех деталей, о которых я не хотел бы сообщать икоторые при других обстоятельствах вас ни в коем случае не интересовали бы.

– Вы правильно рассудили, Эдуард. Отдаю честь вашемууму.

Эдуард подумал мгновение и начал:

– Разумеется, за долгие годы службы я хорошо узналмистера Джефферсона. Я вижу его вблизи, в те моменты, когда он перестает засобой следить. Иногда я задаю вопрос: стоит ли так бороться с судьбой, как этоделает мой хозяин? Но он ведь слишком горд и предпочитает сломаться в борьбе.Непрерывное напряжение сделало мистера Джефферсона очень нервным. Он можетпоказаться приветливым, но я-то знаю, какие приступы гнева его сотрясают, онслова не в силах выговорить. Особенно его способен вывести из себя обман.

– В вашем рассказе есть какая-то задняя мысль?

– Да. Вы ведь хотели откровенного разговора?

– Разумеется!

– Я продолжу, сэр? Молодая особа, которая привлеклавнимание моего хозяина, вовсе этого не стоила. Маленькая лгунья, она не питалак нему ни малейшей привязанности. Ее наивная болтовня, ее детские выходки – нечто иное, как притворство. Не хочу утверждать, будто она была отпетойнегодяйкой. Просто ни в коей мере не соответствовала тому идеалу, который хотелвидеть в ней мистер Джефферсон. Это тем более странно, что мистер Джефферсончеловек принципиальный, его не так легко провести. Однако, когда дело касаетсямолоденькой девушки, суждение мужчины теряет объективность… А в семьепроисходило вот что… Молодая миссис Джефферсон этим летом резко изменилась, ейпочти не было дела до мистера Джефферсона. А он всегда так хорошо к нейотносился! Мистер Гэскелл не вызывал в нем подобных чувств.

– И тем не менее он постоянно удерживал его возлесебя! – воскликнул сэр Генри.

– Да, сэр. Но лишь ради памяти о миссис Розамунде, женемистера Марка. Дочь хозяина была как свет его очей. А мистер Марк все-таки еемуж…

– А если бы Марк Гэскелл женился снова?

– Это вызвало бы взрыв ярости у мистера Джефферсона.

Брови у сэра Генри поднялись.

– Вот как?

– Возможно, он не показал бы виду, но внутренне…

– А если бы миссис Джефферсон захотела вступить в брак?

– Реакция была бы та же, сэр.

– Продолжайте, продолжайте, Эдуард!

– Как я уже сказал, сэр, мистер Джефферсон увлекся этойдевушкой. Я повидал такое и в других домах, где служил раньше. Прямо будтоболезнь: стремятся оберегать, осыпать благодеяниями… А в девяти случаях издесяти эти создания отлично защитят себя сами. Они умеют соблюдать собственныеинтересы!

– Значит, по-вашему, Руби Кин была опытной интриганкой?

– По правде говоря, она еще слишком молода для этого,но чувствовалось, что далеко пойдет. Лет через пять стала бы умелой в жизненнойигре.

– Рад услышать ваше мнение, Эдуард. Я его очень ценю.Не смогли бы вы теперь припомнить, в каких выражениях обсуждалась проблема РубиКин между всеми тремя?

– Собственно, обсуждения не было, сэр. МистерДжефферсон объявил свое решение и не позволил себе возражать. Даже мистеруГэскеллу приходилось помалкивать, хотя он обычно за словом в карман не лезет.Миссис Джефферсон тоже не затевала споров. Она сдержанная леди. Только просиланичего не предпринимать слишком поспешно.

– А как вела себя сама девушка?

Камердинер неохотно произнес:

– Похоже, что она просто ликовала, сэр.

– Как вы сказали? Ликовала? А был ли у вас какой-нибудьповод подозревать, что… – Сэр Генри пытался подобрать выражение, уместноев разговоре со слугой. – Что ее сердце уже… гм… занято?

– Но ведь мистер Джефферсон не предлагал ей выйти занего замуж, сэр. Он собирался ее удочерить.

– Оставим это в стороне. Мне важен ответ.

Эдуард медленно выговорил:

– Был один случай, свидетелем которого я оказалсяслучайно.

– Очень интересно! Продолжайте, пожалуйста.

– Не уверен, что это пригодится вам, сэр. Однажды миссКин открыла сумочку, и оттуда выпала фотография. Мистер Джефферсон нагнулся заней и спросил: «Чей это портрет, дитя мое?» На нем был изображен молодойчеловек с растрепанными волосами и небрежно завязанным галстуком. Мисс Кин ссамым невинным видом отозвалась: «Не имею понятия, Джеффи. Откуда она у меня всумке? Вот потеха, я ее сюда не клала!» Ответ был глупый, сэр, неубедительный.Мистер Джефферсон еле сдержал гнев, брови его сдвинулись. Он принудил себяговорить спокойно, но голос сразу охрип: «Полно, малютка, вы прекрасно знаете,кто это». Она струсила и пролепетала: «Ах да, вспомнила. Этот молодой человекприезжал сюда как-то, я с ним танцевала. Но не знаю, как его зовут. Думаю, чтоон сам засунул в сумочку свою фотокарточку, когда я отвернулась. Такой жекретин, как и все остальные!» Она рассмеялась и тряхнула головой, показывая,что говорить больше не о чем. Но ведь оба объяснения шиты белыми нитками,правда, сэр? Мистер Джефферсон не мог им поверить. Он строго взглянул на нее, ис тех пор, если она отлучалась, спрашивал, где она была.

– А вы видели человека, изображенного на портрете?

– Нет, сэр. Я ведь не спускаюсь обычно ни в ресторан,ни в танцевальный зал.

Сэр Генри кивнул и задал Эдуарду еще несколькомалозначительных вопросов.

В полицейском участке Дейнмута Харпер вел допрос ДжессиДэвич, Флоренс Смолл, Беатрис Хенникер, Мэри Прайс и Лилиан Риджуэй. Они былиочень похожи друг на друга уровнем развития и возрастом. Дочки окрестныхфермеров или торговцев. Их показания повторялись слово в слово: «Памела Ривзказалась такой же, как всегда. Она собиралась пойти в магазин и успеть кследующему автобусу».