— Я ничего не буду делать, — заверил ее Марио.

— Отлично. — Чмокнув его в кончик носа, Эмбер спрыгнула на пол. — Лекция окончена. Как ты думаешь, я взяла достаточно топов?

Марио смотрел, как она сначала пересчитала их, а потом добавила еще парочку. Он полностью доверял Эмбер, однако продолжал сожалеть о том, что она едет во Францию без него. Он будет скучать по ней. И Нат с Руби тоже. Может, когда Эмбер вернется, стоит поговорить о том, чтобы она переехала к нему?

Марио посмотрел на часы:

— Четверть восьмого. Когда ты выезжаешь?

— В девять. Я сказала Мэнди, что заеду за ней в половину. — Марио предложил подвезти ее в аэропорт Бристоль, она отказалась, объяснив это тем, что для нее будет удобно оставить свою машину на долгосрочной стоянке, чтобы возвращении они могли сразу сесть в нее и уехать. — Ты голоден? Я могла бы сбегать и купить что-нибудь навынос.

Марио встал с кровати и опять притянул ее к себе.

— Сиди дома и заканчивай свои сборы. А я схожу за едой. Мы поедим, а потом нам надо сделать еще кое-что.

— О, и что же? — игриво осведомилась Эмбер и тряхнула головой. При этом ее серебряные сережки с бирюзой громко звякнули. — Что же нам надо сделать? Пропылесосить квартиру или вымыть пол?

Она умна и полна жизни, и он будет скучать по ней сильнее, чем она думает. Марио обнял ее за узкую полоску обнаженного тела между поясом юбки и коротким топом и проговорил:

— Мы попрощаемся друг с другом как следует. В кровати.

В четверг утром Лотти работала в офисе и разбирала гору писем, когда в дверь вошел Тайлер, вернувшийся из Нью-Йорка.

До чего же здорово снова видеть его! В белой тенниске и «ливайсах» он выглядел очень загорелым, красивым и бодрым, как будто на него не подействовала разница во времени. Что ж, если начальник после долгой дороги с такой Легкостью сохраняет привлекательность, это является его неоспоримым достоинством. Хотя, наверное, не стоит говорить об этом с Фредди. Как он ни мил, при его появлении у нее никогда не пересыхало во рту, а ее сердце не стучало колоколом в груди.

— Привет. — Тайлер указал головой на груду писем: — Кажется, вы заняты.

— Вы мой новый работодатель, — сказала Лотти. — Это моя работа — заставлять вас думать, будто я занята.

Он усмехнулся.

— А знаете что? Я скучал.

Господи, ну что, по его мнению, она должна на это ответить? Если он думает, что она скажет, будто тоже скучала по нему, он жестоко ошибается.

— Наконец-то вы вернулись, — бодро проговорила Лотти, гадая, что там у него в блестящем темно-синем пакете, который стоит у его ног.

— Ах да. — Проследив за ее взглядом, Тайлер поднял пакет и сунул туда руку. — Чуть не забыл. Фредди предупредил меня, что отныне вы согласны вступать в беседу только после того, как вам презентуют бутылку шампанского.

Черт бы побрал этих мужиков! Разве ее мало унизили? Разве Фредди не понимает, что она предпочла бы, чтобы ее несбывшееся желание быть приглашенной на свидание красивым незнакомцем не становилось достоянием гласности?

С другой стороны, если у Тайлера возникло желание вступить в соревнование, значит, это хороший знак.

— Ну что вы, — начала Лотти, — в этом не было надобности…

— Жаль, что он сказал мне об этом только пять минут назад, — продолжал Тайлер. — Поэтому мне пришлось импровизировать. — Вынув руку из пакета, он продемонстрировал ей банку пива «Доктор Пеппер». — Боюсь, слегка тепловат. Ну как, подойдет взамен?

— Спасибо. — Лотти с величественным видом приняла банку и поставила ее на стол. — Выдержанный, как я понимаю.

— Абсолютно. Банка пролежала в моем ящике для перчаток целых шесть дней. Наверняка напиток уже полностью созрел.

— Великолепно. Приберегу его для особого случая.

— Пока я был там, забежал в «ФАО Шварц».[15]Купил кое-что для Ната в качестве компенсации за то, что случилось на прошлой неделе. — Тайлер достал из пакета два прямоугольных свертка в роскошной подарочной упаковке. — Потом я подумал, что не могу привезти что-либо для Ната и при этом обделить Руби, поэтому и ей кое-что купил.

Лотти, тронутая до глубины души, сказала:

— Ой, зря вы себя утруждали. Они будут в восторге.

— Назовите это взяткой. — У него был довольный вид, — и это поможет вернуть их доброе расположение, значит, не зря старался.

Лотти ничего не могла сказать именно о возвращении доброго расположения — ведь пока он вообще не получил расположения. Но не исключено, что эти подарки станут поворотной точкой, в которой все они так нуждаются.

— Спасибо, это очень мило с вашей стороны, что вы подумали о них. — Лотти протянула руку за свертками. — Я могу вручить их сегодня вечером?

— Вообще-то я хотел узнать, свободны ли вы сегодня вечером. Мы смогли бы поужинать вместе, компенсировать тот неудавшийся ужин. Я бы заехал за вами и сам вручил подарки Нату и Руби.

Лотти поразмышляла всего наносекунду и кивнула:

— Это было бы замечательно.

Это будет замечательно вдвойне, потому что если Марио придется сидеть с детьми, он не сможет шляться где-то на стороне, а это ему только на пользу.

— Так и сделаем, — подытожил Тайлер. — В полвосьмого устроит?

Лотти ощутила приятную истому в животе и поняла, что радуется тому, что знакомство с Себом оказалось мыльным пузырем. Если женщина нравится мужчине, он приглашает ее на ужин и назначает время и дату. Что касается Тайлера, то она, по всей видимости, действительно нравится ему, потому что времени он зря не теряет.

Что является приятной новостью, так как он тоже ей нравится.

— Мам, я ненавижу его. Не ходи с ним, — заныл Нат, когда узнал, с кем сегодня вечером она идет на ужин.

— Дорогой, я же сказала тебе, что он очень хороший. — Жонглируя тушью для ресниц, губной помадой, пудреницей и флаконом с духами, Лотти стояла перед зеркалом в ванной и сосредоточенно красилась.

— Он не хороший, он плохой.

— Ладно, — вздохнула Лотти. — Я не хотела рассказывать тебе об этом, но Тайлер купил тебе подарок. Разве это не заставит тебя отнестись к нему чуть-чуть получше?

Личико Ната просияло.

— Какой подарок?

— Не знаю, он принесет его сегодня вечером. Но если ты ненавидишь его, может, тебе не следует…

— Значит, Нат собирается принять подарок от этого человека? — Руби сидела на краю ванны и без зеркала экспериментировала с материнскими фиолетовыми тенями. Взбешенная подобной несправедливостью, она возмущенно добавила: — Но ведь это нам пришлось успокаивать Ната, который все время рыдал как младенец.