Леони заказала яйца-пашот и тост – официант удивился, что здоровый человек остановил свой выбор на подобном меню. Мисс Бэрроу подсела за столик к Кабалу. Тот на мгновение прекратил резать стейк – его завтрак куда больше соответствовал миркарвианскому стилю – и принялся подозрительно разглядывать ее.

– Доброе утро, мисс Бэрроу, – произнес он довольно формальным тоном, подцепил на вилку ровный квадратик мяса и отправил его в рот, отсекая дальнейшую возможность разговора.

– Доброе утро, герр Майсснер, – отвечала она. Секунду-другую Леони подумывала о том, чтобы подразнить его и воспользоваться его настоящим именем, но настроения для этого не было ни у нее, ни, как она подозревала, у него. Он выглядел уставшим и немного рассеянным. – Есть еще какие-то мысли насчет прошлой ночи? – поинтересовалась она, когда поблизости никого не было.

Кабал стал жевать медленнее. Затем сделал глоток черного кофе, проглотил стейк и ответил таким тоном, будто они беседовали о чем-то банальном:

– Прошлой ночью меня пытались убить.

Подошел официант с ее едой и чайником чая, что несколько сгладило ее удивление. Когда они возобновили разговор, Леони шепотом уточнила:

– Вас пытались убить? Кто?

Кабал посмотрел на нее почти весело.

– Улыбайтесь, когда шепчете, – посоветовал он. – Не забывайте, все считают, что вы со мной флиртуете.

Она бросила на него ледяной взгляд. Затем выражение ее лица оттаяло, она обаятельно улыбнулась, глаза подернулись пеленой, как у влюбленной:

– О, дорогой, кто-то пытался тебя убить? Кому в голову пришло напасть на мой сладкий пирожочек?

Кабал куда меньше перепугался бы, если бы в этот момент мисс Бэрроу сняла лицо, а за ним обнаружилась бездонная тьма, из которой к нему тянулись бы лоснящиеся извивающиеся щупальца. Такое с ним уже однажды случалось, и ему вовсе не хотелось вновь переживать тот опыт.

– Что? – выдавил он еле слышно.

– Улыбайтесь, когда шепчете, – на ее лице застыло кокетливое выражение, от которого кровь леденела в жилах. – Предполагается, что вы со мной флиртуете, помните?

– Прошу вас, не надо. – Он уже не знал, что хуже – висеть под днищем «Принцессы Гортензии» или терпеть это пугающее выражение на лице мисс Бэрроу. Ему определенно стало легче, когда она убрала с лица маску и на губах заиграла ироничная улыбка.

– Теперь я знаю, чем можно напугать мужчину, который знается с чертями.

– Вы меня не напугали, фройляйн. Скорее… слегка смутили. – Мгновение, и Кабал взял себя в руки. – Так вам совсем неинтересно, кто пытался меня убить?

Она серьезно взглянула на него.

– Напротив. Рассказывайте, что стряслось.

Пока Кабал кратко пересказывал события предыдущей ночи, Леони поглощала завтрак. Когда он закончил и, пользуясь возможностью, принялся доедать стейк, она попивала чай и размышляла.

– Полагаю, здесь два варианта. Неправильно положенный ковер имеет отношение к смерти ДеГарра. Или. – Она внимательно изучила его, прежде чем продолжить: – Или вслед за вами на борт поднялся один из ваших врагов и узнал вас.

Кабал прекратил пилить последний кусок стейка.

– Шутите?

– У вас, должно быть, дюжины недоброжелателей. – настоящее имя почти сорвалось у нее с языка. – …Герр Майсснер. И, что важно, вы наверняка не узнаете их всех при встрече.

– Поясните.

– Вы разрушаете человеческие жизни.

Кабал собрался было поспорить, но Леони ему не дала.

– Даже если те, кто сталкивается с вами, уже не в состоянии отомстить, у них остаются семьи и друзья. Вы вызываете ненависть и желание поквитаться, и вы прекрасно об этом знаете.

Кабал никогда прежде не размышлял над ситуацией в подобном ключе, но видел, что в ее словах есть правда. Сам он никогда не сворачивал с пути, лишь чтобы навредить другим, – разве что в особых случаях, – но люди как нарочно лезли ему поперек дороги. Поразмыслив над этим, он вдруг осознал, почему за эти годы ему столько раз приходилось уворачиваться от пуль, ножей и арбалетных стрел, что норовили продырявить ему голову.

– Руфус Малефикарус, – произнес он, тихо рассуждая.

– Что с ним? – Леони уже доводилось слышать имя: скандально известный колдун скрещивал шпаги с Кабалом как минимум в одной ситуации, о которой она знала. – Я считала, что он мертв.

– Верно. Я совершенно точно убил его. Правда, то было во вторую нашу встречу. Зато первая стычка оказалась далеко не случайностью. Он винил меня в том, что стряслось с его отцом.

– И не без оснований?

– Да. Да, не без оснований. Но, поверьте, его отец был чудовищем. У меня не оставалось выбора.

– Не вам с вашей биографией называть кого-то чудовищем, – одернула его Леони.

Выражение лица Кабала было невозможно прочесть.

– Это не метафора, а точное словарное значение. Его отец был монстром. Он пытался меня убить, как до этого убивал других. Я оборонялся. Несомненно, даже в вашем мире однозначной морали это вполне разумное оправдание, мисс Бэрроу?

Та небольшая искра теплоты, которую им удалось разжечь ранее во время беседы, окончательно угасла. Вокруг них царила атмосфера холода, казалось, воздух вот-вот начнет конденсироваться и выпадет роса.

– Нет, – наконец заключил он. – Это должно быть связано со смертью ДеГарра.

От Леони не укрылось, что он отказался от предыдущей формулировки – «исчезновение и возможная смерть».

– Если речь о человеке, которого я… чем-то расстроил в прошлом, зачем ему все эти трудности – красться за мной с перчатками наготове и надеяться на крохотный шанс, будто я обнаружу люк под настилом корабля, открою его и специально, ради него, наполовину высунусь наружу?

– Вы хотите сказать, что этот человек был невооружен?

– Дело даже не в этом. Возьмем вас, мисс Бэрроу, – вы уже угрожали мне тем, чем воспользовался бы любой человек, имеющий хоть каплю здравомыслия. – Кабал огляделся, дабы удостовериться, что за ними никто не подглядывает и не подслушивает, а затем подался вперед и прошептал: – Вы знаете, кто я на самом деле.

Леони Бэрроу вынуждена была признать логику Кабала, как ей это не претило. Если только его не подкараулил человек, который яростно желал покончить с ним собственноручно, самым гарантированным и безопасным способом отправить Иоганна Кабала на тот свет было передать его миркарвианскому правительству. Достаточно сдать Кабала капитану, а уж Миркарвия вынесет смертный приговор. А так получалось, что предполагаемый мститель, жаждущий самолично расправиться с Кабалом, отыскал его на «Принцессе Гортензии» и установил за ним слежку, но в итоге по рассеянности забыл взять с собой пистолет, нож, удавку или любое другое оружие, чтобы довести дело до конца.