Леони призадумалась над тем, что убийца мог быть и мужчиной, и женщиной. Размышляя над тем, как Кабалу едва удалось избежать смерти, она поинтересовалась:

– Там, в туннеле, – вы уверены, что на вас напал именно мужчина?

Кабал подождал, пока официант уберет тарелки со стола. Он налил себе еще кофе.

– Я и сам об этом думал. Мне было ничего не видно, а из-за толстых кожаных перчаток я даже не могу сказать, какие у нападавшего были пальцы. Когда убийца закричал, голос был высокий, но мне доводилось слышать, как мужчины от боли вопят почти как дети, поэтому это мало что доказывает.

– Герр Майсснер, я не буду даже спрашивать, когда вы слышали подобные звуки.

– Нет? Ах, вы так мало знаете о мире. Вам стоит чаще выходить в свет, мисс Бэрроу.

Леони небрежно обвела рукой корабль.

– По-моему, это вполне квалифицируется как выход в свет. Но вы, наверное, имели в виду более частые походы на кладбища.

Кабал сдержал привычное желание вступить в спор. Он представил, как их с мисс Бэрроу дискуссия накаляется настолько, что она вскакивает на стол и принимается кричать, тыкая в него пальцем: «Некромант! Некромант!». Поэтому он приподнял руку в примирительном жесте.

– Спокойно, мисс Бэрроу. Здесь не самое подходящее место, чтобы высказывать ваши взгляды на мою профессию.

В воцарившейся тишине он вдруг понял, что ему практически нечего сказать, поэтому позволил себе отвлечься на размышления.

– Вот интересно, почему на этом столе нет лампы?

Смена темы застала Леони врасплох.

– Лампы? Я-то думала, вы специально сели здесь, чтобы не пришлось смотреть на это убожество. На всех остальных столах лампы есть.

– Ошибаетесь. Вон там еще один без лампы. – Он не глядя махнул себе за спину, и Леони увидела, что Кабал действительно прав – в дальней части столовой расположился еще один неосвещенный стол. – Я выбрал это место, поскольку здесь свободнее. Я все думал…

Кабал поднял поднос, на котором стояли масленка и маленькие блюдца с джемами. На скатерти под ним оказалось аккуратное отверстие, край которого прострочили, чтобы не лезли нитки.

– Здесь явно должна быть лампа. В этом самом месте соединяются кабели и привинчивается конструкция.

Леони хмурилась и нетерпеливо ждала, когда Кабал закончит свои изыскания.

– Какое отношение настольные лампы имеют ко всему остальному?

– Не сами лампы. А отсутствие двух из них. Возможно, никакого, – закончил Кабал, но мысли его витали где-то далеко.

Леони Бэрроу достаточно знала о настоящих уголовных расследованиях и понимала, что энциклопедические знания о табачном пепле или любопытные случаи аллергии на шпинат у дворецкого редко имеют значение. Раздумья Кабала казались неважными, он просто потакал своим желаниям, и Леони запоздало сообразила, что на самом деле он вовсе не обращался к ней. Он просто проверял на ней свои теории, надеясь взглянуть на них под другим углом. Когда она заговорила, в ее голосе слышалось раздражение:

– Позвольте вернуть вас к более насущным вещам. Вы собираетесь доложить о состоявшемся ночью нападении?

Кабал моргнул – она напугала его, вырвав из собственных мыслей.

– Еще не решил. Мне не стоит привлекать внимание к своей персоне.

– Думаю, для этого уже слишком поздно. Представьте, что в ходе расследования капитан поймает того, кто напал на вас, и в ходе допроса выяснится, что этот человек вытолкнул вас с корабля в халате и тапочках. Капитан придет к вам и задаст очевидный вопрос: «Почему вы не сообщили мне, герр Майсснер, что вас пытались убить?» И что вы на это ответите? Что не хотели создавать лишние проблемы?

Кабал бросил на нее недовольный взгляд, но крыть ее доводы было нечем. Его первой инстинктивной реакцией было не вовлекать в свои дела посторонних, хотя бы потому что зачастую это приводило к смертному приговору.

– Довольно неловкая беседа получится.

Он поднялся.

– Так что вы ему скажете?

– Правду. По большей части.

Капитан Штен слушал его с таким выражением на лице, будто шел на стриптиз, а попал на лекцию по квантовой механике – ожидания уступили место недоумению. Ему никак не удавалось понять, что заставило Майсснера поднять часть коврового покрытия в коридоре.

– Вы полезли под ковер, потому как так вам было велено во сне?

– Нет. Во сне мое подсознание обратило мое внимание на некоторые факты, значения которых я не понимал.

– Кусок ковра?

– Неправильно расположенный кусок ковра. Да. С которым все было в порядке несколькими часами ранее, когда я проходил мимо.

Однако капитан не отступал и продолжал гнуть свою линию с решимостью человека, который пытается наколоть последнюю горошину на тарелке.

– То есть вы заметили, что прежде этот фрагмент лежал правильно?

– Да, но сделал это неосознанно. Капитан, у меня довольно сложные отношения с моим мозгом и тем, как он работает. Почему? Могу сказать вам…

Кабал собрался было поведать о том, как подсознание не раз спасало его от сверхъестественных существ, которые являлись из пораженного проказой загробного мира, бывшего их домом, и жаждали поглотить его душу, сожрать мозг, а потроха пустить на гуляш. Но в последний момент передумал – точно так же, как воздержался бы от фразы: «Кстати, капитан, я, между прочим, некромант. Так что вам бы лучше пристрелить меня прямо сейчас».

Вместо этого он произнес:

– Я мог бы рассказать вам о совершенно глупых вещах, которые в итоге создают полезные концепции, – вроде вытеснения… вулканизации. – Кабал попытался придумать что-то третье, но не сумел. – Джем. Но все это отступления от темы. Важно то, что я знал – ковер кто-то трогал, и я решил расследовать этот факт.

– А кто-то при этом попытался выбросить вас за борт. Эта часть мне понятна. Вы пошли на серьезный риск, герр Майсснер.

– Но откуда мне было знать, что кто-то соберется меня убить? – запротестовал Кабал. – Далеко не самое очевидное развитие событий.

– Я сейчас веду речь не о вашем призрачном убийце, сэр. Я говорю о том, что опасно забираться во внутренности большой машины, об устройстве которой вам ничего неведомо. Вас могло спалить, ударить током, расплющить. Куда серьезнее то, что вы могли нарушить работу механизмов судна, и оно потерпело бы крушение! Вы хоть на мгновение задумались об этом?

Естественно Кабал об этом не думал, за что упрекнул себя теперь. Однако он не собирался так просто спускать на тормозах разговор о «призрачном убийце».

– Давайте на время забудем о сценариях катастрофы, капитан. Я повторюсь: меня пытались убить. Я это не выдумал.

– Вы так утверждаете, но нападавший просто взял и испарился. Не очень-то походит на решительно настроенного убийцу.