Когда дверь за нами закрылась, я глубоко вздохнула, щурясьна солнце, и почувствовала, как отпускает напряжение в плечах. Три секунды мыпомолчали» а потом Кистен спросил:

— Стриж тут ночевала?

— Не хочу я про это, — буркнула я.

— Все так плохо? — посочувствовал он мне, идя рядом.

Я жадно посмотрела на свою машинку, потом на его «корвет».

— Она перестала вести себя любезно, — пожаловаласья, и Кистей ускорил шаги, чтобы галантно распахнуть дверцу до того, как я самаее открою.

Улыбнувшись ему в знак благодарности, я села в машину,устроилась в знакомом запахе кожи и феромонов. Господи, как же туг хорошопахнет! Я закрыла глаза и откинула голову назад, пока Кистей обходил машину, ине открыла их даже тоща, когда он пристегнулся и завел мотор. Мне хотелосьрасслабиться.

Рассказывай, — попросил он, когда тронул машину сместа, а я продолжала молчать.

У меня под черепом билась сотня мыслей, но сказала я вотчто:

— Стриж… — Я замялась. — Она выяснила, чтоэто Айви не допускает между нами баланса крови, а не я.

Он тихо вздохнул, и я посмотрела на него. В его щетинеблестело солнце, и мне пришлось подавить в себе желание ее потрогать. Кистейбросил взгляд в зеркало заднего вида на нашу церковь. В мрачном настроении яопустила стекло, чтобы утренний ветерок шевелил волосы.

— И что? — спросил он, резко прибавляя газу ивыезжая из дымового шлейфа синего «бьюика».

Я поморщилась, отводя волосы с глаз:

— Стала невыносимой. Попыталась меня прогнать. Я ейсказала, что Айви напугана и я жду, чтобы она перестала бояться, и тогда она от«Я хочу с тобой дружить, потому что дружит Айви» переключилась на «Чтоб тысдохла, зараза!»

Лежащие на руле пальцы Кистена сжались сильнее, и он излишнерезко затормозил перед светофором, а я вспыхнула, поняв, что только чтосказала. Я знала, он предпочел бы, чтобы я жаждала его укуса, но если я позволюему это, Айви с цепи сорвётся.

— Кистей, прости меня, — прошептала я.

Он молча смотрел на красный сигнал светофора. Я протянуларуку, коснулась его руки.

— Я тебя люблю, — прошептала я. — Но датьтебе меня укусить — это все погубит, что сейчас есть. Айви такого не перенесет.

Дженкс мог бы сказать, что мой отказ Кистену скорее связан стем, что угроза его укуса заводит меня куда сильнее, чем если бы онаосуществилась. Ладно, все равно. Но если бы Кистен установил со мной болеетесные отношения, а она нет, это бы ее ранило, а он ее тоже любит с тойфанатической преданностью, которую часто питают друг к другу жертвы — а Пискариих обоих хорошо помял.

В сумке заверещал телефон, но я не стала брать трубку — нашразговор важнее. Светофор переключился, Кистен выехал в поток машин, пальцы на рулебыли сжаты уже не так крепко. В их отношениях с Айви всегда доминировала она,но он готов был за меня сражаться, если бы у меня был достаточно сильныйсоблазн дать ему кровь. Беда в том, что умение говорить «нет» к моим сильнымсторонам никогда не относилось. Каждый раз, когда я сплю с Кистеном, я призываюсебе на голову несчастье, но это искупается потрясающим сексом. И вообще яникогда не говорила, что я умная. На самом-то деле я дура дурой. Но яповторяюсь.

В мрачном настроении я выставила руку в окно и смотрела, какдома Низин сменяются деловыми зданиями. Солнце тускло блестело у меня набраслете, на особом узоре его звеньев. У Айви есть браслет на щиколотку с такимже узором. Я еще видела в нашем городе такие же и зарабатывала улыбки и пожатияплеч, когда пыталась спрятать свой. Я знала, что это, наверное, для Кистенаспособ объявить миру о своих завоеваниях, но все равно браслет носила. Как иАйви свой.

— Стриж тебя не тронет, — тихо сказал Кистен, и яобернуась к нему.

— Физически — не тронет, — согласилась я,обрадовавшись, что он с этим вопросом справился вот так. — Но можешь несомневаться, что в петицию об освобождении Пискари она вложит все излишки своейлюбви.

Он слегка помрачнел, и в машине стало тихо — мы обаподумали, что будет, если у нее получится. Мы оба тогда не по уши в дерьме, апросто на дне дерьмовой реки. Кистен был у Пискари наследником и предал своегомастера в ту ночь, когда я железной палкой добилась от старого вампирапокорности. Сейчас Пискари об этом не вспоминает, но если он выйдет, тонаверняка своему бывшему наследнику пару ласковых скажет, несмотря на все Кистено вы заслуги: это он сохранил предприятия Пискари на ходу, потому что Айви нестала бы даже при ее статусе наследника.

Снова зазвонил телефон, я его достала и еще до того, какпереключить в беззвучный режим, увидела незнакомый номер. Брать трубку было быневежливо, пока я с Кистеном.

— Ты не злишься? — спросила я неуверенно, глядя, как наего лице эмоции сменяют друг друга: от тревоги за свое физическое бытие до беспокойствао своем эмоциональном состоянии.

— На что? На то, что тебя тянет к Айви? — Луч солнцапробежал по нему — это мы переезжали мост. Я почувствовала лицом тепло солнца,а Кистей высвободил руку из моей, чтобы маневрировать в плотном потоке. —Нет, — ответил он, и глаза его слегка затуманились. — Я тебя люблю,но Айви… с самого ухода из ОВ и твоего переезда к ней она никогда не была таксчастлива, так спокойна. А кроме того, — добавил он манящимголосом, — если так будет продолжаться, у меня может быть шанс напотрясающий альянс втроем.

У меня отвалилась челюсть. Я шлепнула Кистена ладонью:

— Ни за что!

— Ну ладно, — засмеялся он, хотя глаз не отводил отпотока машин. — Ты погоди брыкаться, пока не попробовала.

Я скрестила руки на груди, глядя прямо перед собой:

— Кистен, этого не будет… — но тут я увидела его глаза.Он просто меня дразнил. Хочется думать,

— На эту пятницу ничего не намечай, — попросил он,когда мы остановились возле очередного светофора.

Я сумела даже не улыбнуться, но душа просто пела. Он помнит!

— А почему? — спросила я, прикинувшись, чтозабыла.

Он улыбнулся, и я не смогла дальше притворяться.

— Поведу тебя отмечать твой день рождения, — ответилон. — Заказал столик в ресторане «Кэрью Тауэр».

— Иди ты! — воскликнула я, глядя на крышу упомянутогоздания. — Я никогда там не ужинала… — Но в голове у меня ужезавращались шестеренки. — Я даже не знаю, что надеть.

— Что-нибудь такое, что легко снять? — предложил он.

За нами загудел клаксон, и Кистен, не глядя, прибавилскорость.

— У меня все, что есть — с кучей пряжек изастежек, — парировала я.

Он хотел что-то сказать, но зазвонил его телефон. Янахмурилась, когда Кистей потянулся за ним. Я-то никогда не отвечаю на звонки,если мы вместе. Ну, не то чтобы мне так уж часто звонят. Но я же и не пытаюсьправить преступным миром Цинциннати от имени моего босса.