— Пряжек и застежек? — переспросил он, открываятелефон. — Тоже может подойти. — И в телефон, уже без улыбки: — Фелпсслушает.

Я села поудобнее, радуясь даже мыслям о предстоящем вечере.

— Да, Айви, — говорил Кистей. — Чтостряслось?

Я вспомнила о своем телефоне и достала его. Черт, четырезвонка пропустила. Но номер был незнакомый.

— Рядом со мной, — сказал Кистей, поглядев наменя, и моя озабоченность стала сильнее. — Да, конечно, — добавил он ипротянул трубку мне.

Боже мой, ну что еще?

С ощущением, будто услышала удар первого сапога в стену, ясказала:

— Что случилось? Дженкс?

— Нет, — ответила Айви. — Это твой вервольф.

— Дэвид? — промямлила я, а тем временем Кистейзаезжал на парковку автошколы.

— Он пытается с тобой связаться, — сказала Айвитревожным и озабоченным голосом. — Он говорит — ты готова слушать? —что он убивает женщин и не помнит потом. Слушай, ты бы ему позвонила? Он запоследние три минуты звонил дважды.

Я хотела засмеяться — но не могла. Убийства вервольфиц,которые пытается скрыть ОВ. Демоница, громящая мою гостиную в поисках фокуса.Ой, хреново…

— О'кей, — сказала я. — Спасибо. Пока.

— Рэйчел?

У нее голос изменился. Я была расстроена, и она это знала. Япопыталась успокоиться, сделав глубокий вдох.

— Да?

Она помедлила, и я поняла, что скрыть свой страх мне неудалось, но она знала, что как бы там ни было, а я не брошусь в панике бежать.Пока что.

— Поосторожнее, Рэйчел, — сказала она сдавленнымголосом. — И зови меня сразу, если нужна буду.

Мне стало немного легче. Хорошо, когда есть друзья.

— Спасибо, обязательно,

Я нажала отбой, глянула в выразительные глаза Кистена,ждущего объяснений, и тут же вздрогнула — лежащий у меня на коленях телефонзавибрировал. Задержав дыхание, я подняла его и посмотрела на номер. Дэвид —теперь я его узнаю.

— Ты возьмешь трубку? — спросил Кистей, не снимаярук с руля, хотя мы уже припарковались.

Через одно место на стоянке я увидела девушку, захлопнувшуюдверь маминого минифургона. Размахивая конским хвостом и непрерывно шевелягубами, она болтала, направляясь с подругой в здание школы. Они скрылись застеклянной дверью, и женщина за рулем вытерла глаза и посмотрел а в зеркалозаднего вида. Кистен наклонился вперед, загораживая мне вид. Снова задрожалтелефон — я его открыла, невесело улыбнувшись.

Почему-то я заподозрила, что сегодня в автошколу не попаду.

Дэвид взял стакан воды из-под крана, и рука у него едва заметнодрожала. На секунду он прижал стакан ко лбу, успокоился, собрался, потом отпили поставил на ясеневый кофейный столик, стоящий перед нами.

— Спасибо, — сказал он, поставил локти на колени иуронил голову на руки.

Я потрепала его по плечу и чуть отодвинулась от него поДивану. Кистен стоял возле телевизора, спиной к нам, и разглядывал в освещенномзапертом шкафчике собранную Дэвидом коллекцию клинков времен Гражданской войны.Едва заметный запах вервольфа, никак не неприятный, щекотал мне ноздри.

Дэвид был совершенно раздавлен, и я делила внимание междуэтим трясущимся человеком в офисном костюме и его аккуратным и явно холостяцкимтаун-хаузом. Он насчитывал обычных два этажа, вся обстановка, как и сам дом,пяти- или десятилетнего возраста. Наверное, даже ковровое покрытие не меняли.Интересно, этот дом принадлежит Дэвиду или он его снимает?

Мы сидели в гостиной. По одну сторону за зеленой буфернойзоной расположилась парковка, по другую через кухню-столовую можно было выйтина широкий общий двор — другие дома настолько далеко, что определенную степеньуединения гарантировало само расстояние. Стены были толстые, а потому здесьбыло тихо. Добротные обои коричневых и бежевых тонов свидетельствовали, чтоДэвид клеил их собственноручно. Значит, владелец, решила я, вспомнив, что какинспектор «Верстраха» он получал очень неплохие деньги, вытягивая изнеразговорчивых владельцев полисов истинные истории — отчего это у нихрождественская елка вдруг вспыхнула и сожгла всю гостиную.

Жилище было островком покоя и мира, но сам вервольф былсовершенно измочален. Дэвид — одиночка, обладающий личной силой и харизмойальфа-самца без его обязанностей и ответственности. Строго говоря, я и есть егостая — взаимовыгодное соглашение на бумаге, которое помогло Дэвиду не быть уволенным,а мне дало возможность получить страховку по невообразимо низкой цене. В этом исостояли наши отношения, но я знаю, что Дэвид пользовался мною как жупелом,чтобы отпугивать вервольфиц, лезущих в его жизнь.

Мой взгляд упал на толстую черную книжечку рядом стелефоном. Очевидно, это его не сдерживало, когда дело доходило до романов. Чертпобери, надо бы ему резинкой эту книжицу перехватывать, чтобы не раскрывалась.

— Лучше стало? — спросила я, и Дэвид поднялголову. Карие глаза красивого темного оттенка расширились от долгого страха, „ина его лице смотрелись как чужие. У него отличное поджарое тело, созданное длябега, скрытое удобным костюмом. Ясно, что он собирался к себе в офис, когдачто-то такое случилось, и меня тревожило, что это «что-то» привело его в такоесостояние. Не знаю никого столь уравновешенного, как Дэвид.

Его ботинки под кофейным столиком сияли, сам он был чистовыбрит — ни намека на черную щетину на загорелой и даже грубоватой коже. Я еговидела в длинном до земли плаще и широкополой шляпе когда-то, когда он за мнойследил, и был он тогда похож на Ван Хельсинга: пышные черные волосы, длинные иволнистые, и густые брови. И уверенности в себе у него было не меньше, чем уэтого вымышленного персонажа, но вот сейчас эта уверенность поколебалась оттревоги и беспокойства.

— Нет, не стало, — ответил он, и его тихий голоссверлил мне уши. — По-моему, я убиваю своих подруг.

Кистен повернулся — я протянула руку, останавливая его,чтобы он какой-нибудь глупости не сказал. Дэвид прежде всего уравновешен, аработа страхового инспектора требует быстроты и сообразительности. Дэвида оченьтрудно застать врасплох, и если он думает, что убивает своих подруг, значит,для такой мысли есть причина.

— Рассказывай, — предложила я, сидя рядом с ним, иДэвид медленно перевел дыхание, заставил себя сесть прямо, пусть даже на краюдивана.

— Я пытался найти подругу на эти выходные, — начал он,поглядев на Кистена.

— На полнолуние? — перебил его Кистен, заработавукоризненный взгляд и от меня, и от Дэвида.

— Полнолуние только в понедельник, — ответилоборотень. — И я не сопляк-первокурсник из тех, что нанюхаются дури игромят твой бар. Я в полнолуние владею собой не хуже тебя.