Я малыш, заявлял он. Я малыш.

Так что в этот понедельник, снова его укладывая, усталая, потная, злая на мужа, проведя два часа в кровати рядом с мальчиком, она решила, что с соской пора прощаться.

Она могла бы придумать какой-нибудь изящный сказочный сюжет, завернуть соску в шарф и повесить на самую красивую ветку сирени в качестве подарка феям. Но в ней уже бурлила кровь Ночной Сучки, и она сказала мальчику, что будет играть с ним в собак, только если он будет вести себя как настоящая собака.

Собачьи правила, отрезала она, и мальчик кивнул. – Во-первых, собачки не сосут соски, правда? Мальчик серьезно посмотрел на нее в свете ночника и без малейших колебаний отдал ей свою желтую пустышку. Господи. Надо было сделать это давным-давно.

Хорошо, продолжала она. А где собачки спят?

Мальчик озадаченно нахмурил лоб и поднял вверх пухлые ручонки.

Ну-ка давай, заявила она, вылезая из кровати и за руку ведя его в гостиную, где в уголке стояла большая конура. Мальчик в ошарашенном восхищении смотрел, как мать кладет в конуру пуховое одеяло, а потом поворачивается к нему и восклицает: тадамм!

Он тоже указал на будку и спросил: да?

Отлично! воскликнула Ночная Сучка. Что делает собачка, чтобы ей было приятно спать?

Не говоря ни слова, мальчик собрал свои вещи: маленькое голубое одеяло, потертого плюшевого мишку, когда-то принадлежавшего матери, подушку с паровозиком. Она видела, как он рад новому приключению, новой игре – побыть собакой еще и ночью. Мама играла с ним?! После того как отказалась даже принести ему воды?! Она видела: мальчик был убежден, что победил в этой битве умов, и ей хотелось, чтобы он в это верил.

Она помогла ему перетащить свои вещи в конуру, и он уютно свернулся в ней, даже не пискнув.

Открыть или закрыть дверь? спросила она.

Открыть, велел он, и мать приоткрыла дверь наполовину и погладила сына по голове.

Она сидела на полу, скрестив ноги, и считала от ста до одного, как часто делала, покачиваясь в темноте, а потом поднялась и пошла в спальню, ожидая услышать его крики, но он молчал.

Мать выдохнула и рассмеялась, сперва тихо, но потом смех перерос в истерику, она сползла на пол прихожей, сидела там, смеялась и плакала, чувствуя такую усталость и вместе с тем облегчение, что ей хотелось уснуть прямо там, на полу. Приятная победа, но было уже десять, поздно смотреть телевизор, поэтому она просто рухнула в свою кровать, восхитительно пустую, и вырубилась, пока сын спал в конуре.

Работающая мать, которая училась вместе с ней в аспирантуре, а теперь успешно совмещала брак, материнство и успешную карьеру, захотела погулять вместе.

Не хочешь погулять в парке? – написала она СМС. Можешь взять с собой сына, а у меня как раз будет перерыв на ланч, можем пересечься и поболтать. Конечно, подумала Ночная Сучка. Само собой. Она уже так давно не видела ту работавшую мать – с тех пор как сама оставила работу, и разумеется, здорово было бы пообщаться. Показать этой маме, что ей нравится сидеть дома с ребенком, что она счастлива и довольна жизнью, что ей сейчас даже не нужны ни карьера, ни искусство, лишь чистое, ничем не омраченное материнство, время, которое она может посвящать только сыну.

И честно говоря, это была не совсем ложь, потому что она хотя бы немного убедила себя во всем этом – в своем счастье, в желании заниматься травами, общаться с Джен и все такое прочее, потому что какая была альтернатива? Дальше злиться и чувствовать себя несчастной, пока энергия этих эмоций окончательно не превратит ее в волчицу? Просто бегать по городу, как собака, и думать, что вот ее место в жизни? Так себе решение.

И вот, они всё спланировали, и работающая мать встретилась с матерью, которая официально не работала (а неофициально – очень много), в назначенный день и час.

Работающая мать, труд которой ценили, потому что он проходил вне дома, считался важным и оплачивался, по-прежнему преподавала искусство и занималась им, и у нее было все то, что, как думает общество, всем современным женщинам достается без усилий. А ее ланч был прекрасно упакован и сложен в экологически чистый пакет, ее сэндвич был завернут в экологически чистую бумагу из пчелиного воска, которую можно было мыть, ее биоразлагаемые столовые приборы были сделаны из растительного крахмала, и кто стал бы ее за это осуждать? Уж точно не мать, которая не работала, с ее контейнерами, пакетами крекеров и печенья.

Женщины уселись на красивую скамейку в тени дерева у детской площадки.

Ты живешь полной жизнью, сказала работающая мать, глядя, как играет мальчик.

Да, гордо ответила Ночная Сучка, потому что она в самом деле жила полной жизнью, домашней жизнью. И именно сейчас, в этот чудесный летний день, она впервые почувствовала настоящую благодарность и слабое, но глубокое чувство, что все ее самые большие страхи и потаенные мечты, тяжелые камни, давящие на живот, чуть сдвинулись.

Аххх, прошептала она в никуда, и работающая мать рассмеялась.

Аккуратно откусывая сэндвич, она рассказывала о своем творчестве, борьбе за искусство, детях, но Ночная Сучка не слушала, завороженная движением на опушке леса, граничившего с парком.

Она замерла, по-звериному настороженная. Там, такая близкая, такая ручная и глупая-глупая, сидела на куче мусора белочка и что-то грызла.

Все хорошо? спросила работающая мать, нахмурив брови, чуть озадаченная.

Шшш! прошипела Ночная Сучка, не шевелясь. Извини. Одну минутку.

Она сорвалась со скамейки, не сводя взгляда с белочки, но та почуяла угрозу и тут же перепрыгнула на соседнее дерево.

Белка! Белка! Белка! закричала Ночная Сучка, ни к кому не обращаясь. Она выкрикивала слово, точно лаяла, и бежала к маленькому животному, вне себя от восторга. Сын, не желавший пропускать веселье, скатился с горки и подлетел к ней.

Белочка застыла в ветвях. Ночная Сучка и ее сын тоже остановились в нескольких ярдах от нее.

Поймай, пробормотал мальчик.

Она хорошо натренировала сына. Он был хорошим мальчиком, понимал, что нельзя двигаться, чтобы не спугнуть добычу. Он ждал указаний матери.

Надо подождать, тихо сказала она. Выждать момент, и тогда…

Она произнесла «прыгнуть» и одновременно прыгнула. Бросилась вперед, раскинув руки, в свирепом рычании. Сын у нее за спиной тоже рычал: раааааааааррр рааааааарр раааааааааааар.

Белка была совсем близко: полные ужаса глаза, подергивающийся носик, крошечные лапки, и Ночная Сучка нависла над зверьком – она его поймает! он будет ее! – и ощутила под пальцами его мех, но белка, шурша хвостом, выскользнула из неловких пальцев.

Аррррреееее! завопила Ночная Сучка, лежа в траве, раскинув руки, босая – шлепанцы валялись в нескольких ярдах.

Арррроооооо! завыл мальчик, плюхаясь рядом с ней и хохоча.