Тут неожиданно раздался ужасный топот, словно по деревянномумосту шла на боевые стрельбы рота солдат. Зал насторожился, но, как оказалось,напрасно – это были не солдаты. Через боковой проход к первому рядупромаршировала небольшая колонна бабушек в красных сарафанах до пят икокетливых платочках. У бабулек были решительные и суровые лица, словно онинаметили отобрать у жюри главный приз фестиваля силой. Они молча расселись поместам и уставились на Синюкова.

– Уж не наши ли это легендарные чечеточницы? –тихо спросила у Корнеева Лайма.

– Они самые. Я про них немного в Сети успел почитать –это же хит сезона. А начинали они знаешь как? Лет двадцать назад была созданаинициативная группа пенсионерок – ходили на демонстрации и хором выкрикиваливсякие там лозунги и речевки. Типа: «Перестройка – Горбачев» или «Банду Ельцинапод суд!». В зависимости от конъюнктуры. Еще они захлопывали и затопывалинеугодных ораторов. В общем, подрабатывали на полях политических сражений,пенсии ведь маленькие. Когда же политическая активность масс пошла на убыль,бабульки решили использовать многолетние навыки в шоу-бизнесе и создали воттакой коллектив. Очень, кстати, популярный.

– Какой же это шоу-бизнес? Это народное творчество.

– Да ладно тебе! У нас теперь все – шоу-бизнес.

На сцене тем временем началось главное действо: собравшимсяпредставляли членов жюри фестиваля – людей, которые будут определять самыхоригинальных и самых талантливых народных музыкантов и исполнителей.

Мероприятие тянулось мучительно долго – в жюри, какоказалось, числилось более двадцати человек. Причем едва ли не половина из них– малоизвестные широкой публике представители чисторецкой элиты: бизнесменРодькин, художник Повозюк, поэт Мурин и им подобные.

Эти имена никому ни о чем не говорили, в зале становилось шумно,а Лайма и Корнеев даже заскучали. Но вот они услышали:

– Мельченко Григорий Борисович, химик-теоретик,сотрудник НИИ прикладных нанотехнологий, – радостно объявил неутомимыйСинюков. – В нашем жюри он представляет науку.

Поправляя сбившийся галстук, на сцену вышел полный человексреднего роста с внешностью типичного ученого – бледная лысина, очки,высоченный лоб.

– Представлять всю науку я, пожалуй, невозьмусь, – с улыбкой сказал Мельченко, взяв микрофон, – но обещаю,что в любом случае постараюсь быть благодарным слушателем и вдумчивым критиком.Спасибо за внимание.

– Да, правду говорят, что краткость – сестраталанта, – заметил Корнеев, когда лаконичный химик покинул сцену. Ученыйсорвал овацию зала – в основном благодаря тому, что его речь длилась секунддвадцать. – И как тебе наш герой?

– Ну как? – неопределенно сказала Лайма. – Яже не замуж за него собираюсь.

Вспомнив про замужество, она насупилась и помрачнела.Корнеев посмотрел на нее с опаской. Женские страдания всегда пугали егонепредсказуемостью финала. На этот раз Лайма, кажется, решила ограничитьсякоротким вздохом.

– Скорее бы все это закончилось, – заметила она.

– Ничего-ничего, затяжные собрания – это русскаяэкзотика. Пусть зарубежные гости позабавятся, – заявил Корнеев.

Целый час чиновники оргкомитета своими словами пересказываливсе то, что было напечатано в официальных бумагах и роздано музыкантам ещевчера: состав участников, программу выступлений, список мероприятий и такдалее.

Наконец Синюков радостно объявил:

– Дорогие друзья! Вы получили подробную программуфестиваля, где указаны дата и время каждого выступления. Ориентируйтесь на этуинформацию, но если произойдут какие-то изменения, мы вас уведомим. А теперь,когда наша первая официальная встреча закончена, я приглашаю всехприсутствующих на фуршет. Прошу вас пройти через фойе в сад Летнего театра.

Музыканты в предвкушении выпивки радостно загомонили и сталибыстро покидать зал. Лайма и Корнеев тоже поднялись.

– Ты остаешься на фуршет, – приказалаЛайма. – Приглядывайся ко всем без исключения трио, делай свои выводы – тыже аналитик. Только, пожалуйста, обойдись без шоколадных принцесс. А топопадешь в какой-нибудь мужской гарем без доступа в Интернет и зачахнешь воцвете лет.

– Испортила настроение, – пробубнил Корнеев. –А ты сама чем займешься?

– Я за Мельченко – посмотрю, куда он двинет. Если винститут – созвонюсь с Иваном. В общем, начнем присматриваться к нашим дорогимученым.

Пробираясь по крайнему ряду в поисках выхода, Лайманеожиданно споткнулась о какой-то большой цилиндрический предмет, который сгрохотом рухнул на паркет.

– Да что ж они тут понаставили! – возмутиласьона. – Ты слышишь, там что-то загудело?

– Посмотрим, – сказал Корнеев и принялсяразворачивать грубую ткань, в которую неизвестный предмет был завернут. Подтканью оказалось нечто вроде трубы, обмотанной толстой веревкой и заткнутой собоих концов то ли паклей, то ли соломой.

Не успели члены группы «У» обменяться впечатлениями отувиденного, как около них нарисовались те самые японцы в деревянных сандалиях,которые готовы были биться за Лайму не на жизнь, а на смерть. Правда, теперьбыло видно, что за поясом у них торчали не мечи, а флейты. Странная штуковина,обмотанная тряпкой, судя по всему, была их собственностью.

Заметив, что прекрасная блондинка удостоила вниманием ихскромные особы, японцы радостно загомонили:

– Сюрпридзу, сюрпридзу!

– Сюрприз, – перевел для Лаймы Корнеев. –Наверное, хотят тебя чем-то удивить.

– Ты классный толмач, – похвалила она. – Чегоим от меня надо? Насколько я знаю, в Стране восходящего солнца мужчины стольоткровенно за юбками не бегают.

Между тем японцы, которые в целях укрепления дружескихсвязей прилежно осваивали русский, не отставали:

– Пойдзем! Вы доржны это видзеть!

– Да плевать, пойдем посмотрим, что там у них. Быстроотделаемся – и все. А то они тебя так не отпустят.

– Думаешь, потащатся за мной? – помрачнела Лайма.

– Могут. А так – окажешь им уважение, потом уж я с нимисам разберусь – выпьем за дружбу и все такое. Ты же спокойненько уйдешь.

Уловив, что их предложение принято, один из японцев проворносхватил массивную трубу и засеменил к запасному выходу. Другой стал что-тобыстро говорить, обращаясь в основном к Лайме. Правда, в его исполнении русскиеслова были едва отличимы от японских. Лишь с огромным трудом удалось понять,что они хотят вывести дорогих русских друзей на улицу и показать, для чегонужна странная труба.

– Надеюсь, обойдется без кровопролития, – сказалКорнеев вполголоса.

– Да ладно тебе! Это наверняка какой-то экзотическийинструмент. Сыграют любовную песню и умиротворятся. Разве ты не понимаешь?Фестиваль, романтика, красивые девушки, дружба навек…