до ближайшей станции электрички, едем в Ригу и садимся на поезд, следующий до Москвы...

— Таким образом, за четыре дня он успевал и поработать, и отдохнуть...

— Все в темпе... И добавь к этому постоянные заметки, которые Николаев записывал в блокнот. Они служили основой для отчета о командировке и рассказов о путешествии, все это обязательно обсуждалось на кафедре.

Георгий Александрович обыкновенно брал отпуск на 5 дней зимой, 5-10 дней осенью (никогда — на месяц). Покупал путевку в какой-нибудь скромный дом отдыха. В марте обыкновенно ездили на несколько дней в Баковку, жили в комнате втроем-вчетвером, завтракали — и на лыжню. Доходили до станции Жаворонки, оттуда — в Крекшино. В день наматывали 25-30 километров. Ходили по трассе от Белорусской до Киевской железной дороги. Летом — пешком. Регулярно выбирались плавать в бассейны «Чайка» и «Москва».

— Георгий Александрович Николаев чрезвычайно уважал спорт.

— Да. Он часто навещал спортивные лагеря МВТУ в Ступине, Джан-Тугане, Эстонии и Латвии.

— Знаю, что Николаеву нравилась НОТ — научная организация труда, — перевожу разговор на другое, — но он никогда не уделял ей чрезмерно много внимания. Гораздо важнее, по его мнению, было схватить общую идею работы, не зацикливаться на второстепенном и еще — не раскачиваться на старте, сразу брать быка за рога. Помню, говорил мне: «Докторскую надо делать быстро, дорогой Сережа».

— И от нас, преподавателей, требовал того же. Николаев говорил: «Преподаватель, особенно доцент или профессор, не должен зацикливаться на своем курсе. Важно, чтобы он мог читать и сопротивление материалов, и теоретическую механику, и физику, и черчение, и тепловые процессы сварки, и прочность конструкций». Поэтому сотрудники кафедры сварки были взаимозаменяемы, что повышало мобильность коллектива, а в случае необходимости успешно работали и на других кафедрах: «Черчение», «Теория машин и механизмов», «Сопротивление материалов». Мы учились у Георгия Александровича обязательности в проведении учебного процесса. Если за ним был записан курс лекций, он читал его от начала до конца, не прося подмены, без скидок на проректорские, а потом ректорские обязанности. Лишь в редких случаях, когда ему нужно было участвовать в сессиях Верховного Совета РСФСР или ином важном форуме, его заменял Валерий Михайлович Сагалевич.

— Георгий Александрович старался учить людей своим примером?

— Именно так. Своим примером, а не административной жесткостью он боролся против неорганизованности некоторых сотрудников. В 9.00 уже был на работе. При этом служебной машиной, как ты верно пишешь, для поездки от дома до работы не пользовался. Часто мы ходили в МВТУ пешком от его дома на «Маяковской» через «Кировскую» и «Лермонтовскую». На такую прогулку уходило часа полтора, поэтому выходили из дома в 7.30...

— И в спортивных мероприятиях кафедры он был примером?

— Еще каким! Георгий Александрович организовал традиционные лыжные соревнования на приз А.Г. Чернышева. Сам всегда в них участвовал. Побеждали в гонке сильные спортсмены — мастер спорта Олег Стеклов, Юрий Кондрашов. Однажды и мне удалось выиграть... А Георгий Александрович шел дистанцию в своем темпе, приходил последним и посмеивался: «Я не ставлю перед собой задачу взять приз». Но сам факт его участия заставлял собираться всех. Николаев всегда успешно сдавал нормы ГТО, и кафедра в этом отношении была на высоте.

— Он оставался в движении до последних лет жизни?

— Да. После семидесяти пяти ему стало трудно ходить в многокилометровые лыжные походы. Мы гуляли по Сокольникам, иногда просто вдоль городских магистралей. Иной раз кто-то из спутников проявлял недовольство экологической обстановкой: «Георгий Александрович, мы здесь дышим выхлопными газами!» — «Ничего, — отвечал он. — Надо адаптироваться ко всему. Пока мы движемся, перемелем все. Вот Слава (он кивал на меня) служил на подводной лодке и месяцами дышал воздухом с повышенным содержанием углекислого газа, но, благодаря занятиям спортом, сумел скомпенсировать воздействие этого вредного фактора». В Георгии Александровиче была какая-то внутренняя сила духа. Он отличался позитивным мышлением, и это поддерживало его здоровье не меньше, чем спорт...

Владимир Никитич Волченко[7]

Доктор технических наук профессор Владимир Никитич Волченко известен как специалист в области прочности сварных конструкций, статистических методов управления. Он мастер спорта по альпинизму, ученый-энциклопедист, бессменный ведущий инженерно-философского семинара «НОМО». В 2001 году Издательство МГТУ выпустило его философскую книгу, вызвавшую широкий резонанс в научных кругах (Волченко В.Н. Миропонимание и экоэтика XXI века. Наука —Философия—Религия. М.: Изд-во МГТУ им. Н.Э. Баумана, 2001).

Мне известно, что семинар «НОМО» основан Георгием Александровичем Николаевым. Таким образом, передо мной должно было раскрыться еще одно интересное начинание моего героя.

Владимир Никитич принял меня в своем небольшом кабинете в Бригадирском переулке.

Мы стали вспоминать о Николаеве. Рассказ Владимира Никитича удивительным образом перекликался с историями других его учеников: Георгий Александрович стал принимать активное участие в судьбе Волченко буквально с первого дня появления молодого человека в стенах МВТУ. Вот как это было.

— Я приехал в Москву, опоздав на три месяца, — начал Владимир Никитич. — Сдав в 1943 году экстерном экзамены за девятый и десятый класс, я сумел получить аттестат и приехать только в ноябре, то есть после окончания приема в МВТУ. Время было военное, немцы еще стояли в Ростове, поэтому с Северного Кавказа, где я рос и учился, выбраться было трудно.

Мое обращение в приемную комиссию не дало результата. Наконец, после нескольких дней бесплодных хождений, кто-то посоветовал: «Подойдите к Николаеву, проректору по науке». Захожу в приемную. Секретарь Мария Сергеевна встретила меня строго:

— Вы по какому вопросу?

— Поступление...

— Это не к Георгию Александровичу.

— Но мне посоветовали обратиться именно к нему...

— Все к нему... — проворчала она, но оставила меня в покое.

Один за другим в его кабинет входили и выходили люди. Вдруг на пороге появляется Николаев, видит меня и спрашивает:

— Молодой человек, вы ко мне? Ну что же вы сидите, проходите...

Он выслушал мою историю, улыбнулся и сказал:

— Ах, так вы из Кисловодска! Мы с мамочкой там отдыхали... А на какой улице вы живете? На Широкой? Очень хорошо... Как же вам удалось сдать экзамены сразу за два года, да еще добраться до Москвы?

— А мы с товарищем мастерили печки, продавали их и так собрали деньги на дорогу...

— Так вы, значит, с другом приехали поступать... — тут же позвонил куда-то: — Александра Владимировна, пожалуйста, зайдите ко мне.

Учитель и ученик. Г.А.