Вертушка сделала круг над нефтяной платформой и начала снижаться. Ядовитый туман в этом месте над заливом исчез, солнце и чистое небо вызвали удивление у бывалых мужиков. Они сдвинули боковые двери, усевшись в проемах, свесили ноги и, жестикулируя, активно обсуждали изменения в природе.

— Сэр, — штаб-сержант обернулся, подался ближе ко мне и, перекрывая гул за бортом, прокричал: — Скажите, как такое случилось?! — Он потыкал рукой в небо. — Солнце, на небе ни облачка…

Я пожал плечами и прикрыл глаза. Мне б еще пару часов вздремнуть; голова была никакая, слишком много информации за последние двое суток пришлось переварить. А сколько еще предстоит?

Взглянув на разобравших вещи в отсеке бойцов, я достал рюкзак из-под лавки. Вертушка коснулась колесами площадки, и «котики» один за другим, пригибаясь, высыпали наружу.

Я выпрыгнул вслед за ними, присел, пережидая, пока стихнет поток от винта набиравшего высоту вертолета, и заметил на краю площадки встречающих. Они явно по мою душу: оба в однотонной форме бойцов особого подразделения, сопровождавших заместителя командующего на базе. Стояли боком, закрываясь руками от ветра, прижимали кепки к голове.

Оперативно работают в штабе Оси, раньше меня своих наблюдателей переместили.

Стоило вертолету отвалить в сторону берега, боевые пловцы распрямились и побежали к лестнице, они уже знали, что делать, получили задачу еще перед вылетом. Я быстро подошел к встречающим, взглянул на нашивки, лица… Вот так сюрприз: майор Гомез — женщина. Из-под кепки виднелись иссиня-черные волосы, собранные в хвост, у нее были тонкие губы, прямой нос и большие темные глаза. И еще она кого-то мне напоминала, какое-то неуловимое сходство, вот только с кем, я понять пока не мог.

— Лейтенант, сэр, — обратилась она, косясь на другую вертушку, заходившую на посадку. — Нам лучше спуститься в Крепость.

Я кивнул — вторым встречающим оказался капрал, вооруженный штурмовой винтовкой. Он даже не взглянул на меня и не представился, наблюдая почему-то за морем на востоке.

— Это Сэлдридж, — пояснила Гомез, кивнув на капрала. — Он ваш телохранитель.

— Хорошо. — Я закинул рюкзак за спину и сбежал по лестнице на уровень ниже. Оглянулся. — Генерал Кларк сказал, вы введете в курс дел.

— Да, сэр. Только спустимся в Крепость, там безопаснее.

Вида, что удивлен, я не подал, но слова о безопасности сильно насторожили. Неужели Кило-7.2 так могущественен, что способен каким-то образом нанести удар по платформе?

— Все начальные мероприятия уже завершены, — докладывала на ходу Гомез. — Приказом командующего вы назначены командиром, поздравляю, сэр. Я ваш первый заместитель. Состав боевых частей и дивизионов укомплектован на тридцать процентов — положенный минимум достигнут, сэр.

— Гомез, — я сбавил шаг, — обращайтесь ко мне «командир» либо «лейтенант». Договорились?

— Так точно, командир.

Похоже, она и есть мое «ограничение», о котором заявил Кларк, читая решение комиссии в актовом зале.

Майор опередила меня и остановилась у железной коробки с раздвижными дверями — это был лифт, точнее, надстройка лифтовой шахты, уходившей под воду между опорами платформы. Я шагнул к ограждению на краю площадки. Ниже по железной лестнице громко топали, спускаясь, боевые пловцы. В заливе курсировали несколько моторных лодок, одна пришвартовалась к всплывшему на поверхность программируемому автомату, издали похожему на допотопную подводную лодку. Автомат внутри напичкан электроникой, может принимать на борт до трех человек, служить средством доставки диверсантов и грозным оружием — в арсенале есть торпеды-ракеты, поражающие цели на расстоянии до двухсот миль. А что касается формы корпуса, она оптимально просчитана: очертаниями напоминает детеныша усатого кита, позволяет развивать скорость в пятнадцать узлов под водой.

Обычно автоматы прикрывают базы на побережье либо сопровождают караваны судов, но в сложившейся ситуации один из них отдали боевым пловцам.

— Они обследуют дно, — объяснила Гомез, проследив мой взгляд. — Минирование акватории завершено десять минут назад. Сеть из сигнальных буев накрывает триста квадратных миль, четыре автомата сейчас патрулируют район, один в резерве, один запросили пловцы.

Я посмотрел в сторону берега, где развернулся дивизион ПВО и оборудовали временный лагерь для патрульных групп — это, конечно, не полноценная база, но со временем территория обрастет постройками и укреплениями, Биррату с парнями не привыкать жить в походных условиях.

— Каковы запасы энергии? — уточнил я, имея в виду Крепость, и шагнул в кабину прибывшего лифта.

Гомез поняла, о чем речь:

— Восстановлено сорок процентов. — Она пропустила в кабину капрала, шагнула следом, надавив клавишу со стрелкой вниз на панели. — Выжмем примерно еще пятнадцать, подключив резервную подстанцию, и на этом все, лейтенант. Предел.

— Почему?

— Это отдельный разговор. Сейчас спустимся на командный пост, познакомитесь с людьми. Вы должны официально вступить в должность и привести в действие протокол, позволяющий Крепости перейти в состояние боевого дежурства.

Все четко и по уставу. Я взглянул на приглушенную лампу под потолком. Молодцы, экономят энергию. Значит, Крепость сейчас функционирует в тестовом режиме. Странно, что нельзя запитать ее на полную мощность. Ладно, должно быть, есть причины и вскоре они прояснятся.

Оказавшись внизу, мы проследовали коридорами до лестницы, спустились на пару уровней и вновь очутились в коридоре. Я пытался запомнить путь, но выходило плохо. На стенах имелись стрелки-указатели и надписи, нанесенные светящейся краской, только все они сообщали о ближайших к данному месту подразделениях и менялись по мере нашего продвижения в глубь Крепости, поэтому сориентироваться у меня вообще не получалось. Помнил только маршрут от шлюза, который находился близ командного поста, — через «парадный вход» без проводника точно б не добрался.

— Как вы здесь ориентируетесь? — спросил я идущую впереди Гомез.

— Вскоре узнаете. Все очень просто, лейтенант. Потерпите немного.

Хм, ну ладно, надеюсь, она не заставит слоняться с уровня на уровень лишь для того, чтобы запомнить, где размещена та или иная БЧ. Я планировал обход Крепости, но намного позже, сейчас есть задачи поважней.

Мы наконец добрались до командного поста, где в операторских креслах разместились полтора десятка офицеров, остальные места пустовали, экраны у пультов были погашены.

Что ж, негусто, но для обеспечения процесса боевого применения, как выразилась Гомез, необходимый минимум достигнут.

Я сбросил рюкзак на пол, прошел к командирскому пульту, включил компьютеры и взглянул на майора. Жестом она предложила сесть в кресло, сообщила, что связь со штабом Оси установлена, осталось соблюсти протокол.

Честно говоря, я медлил не потому, что боялся груза ответственности, внезапно свалившегося на плечи, скорее опасался «временной оцифровки». Говорить при подчиненных об этом строжайше запрещено. Но вдруг состояние повторится, выпаду из реальности, что люди подумают?