Чувствовал себя примерно как на торгах. Своих. Так откровенно разглядывали.

Вот у меня что, на лбу написано "шлюха"?

Хотя, о чем я? Большими буквами.

*****

Вернулся надутый, уставший и, по ходу, злой. Ели уговорила отдохнуть — даже рявкнуть пришлось. Кишкомот.

На обед спустились тоже не разговаривая, даже выяснять не буду, в чем дело. Попустит — расскажет.

Глазели на нас, конечно, странно, но что Либра, что раб, (дорогое для такого городка удовольствие), — редкость, так что заострять на этом внимание не стала.

А вот мысли о том, как до Столицы добираться в статусе Либры, но без денег, отогнать было трудно. Даже заказывала и ела на автомате.

Когда вынырнула из мыслей, Сит уже доел, и теперь вытирал тарелку специально оставленным для этого кусочком хлеба, старательно подхватывая крошки.

Двое мужчин, сидевших через столик от нашего, тихо, но достаточно бурно общались между собой, поглядывая в нашу сторону. Они привлекли моё внимание еще утром, попытками заговорить с моим рабом, но, когда я отпустила Сита на подработку, а сама спустилась в зал таверны, желания пообщаться не изъявили, тихо растворившись на улице. Проследить за ними мне не удалось, а осторожные расспросы служащих оставили не очень приятное ощущение опасности.

Пока мы обедали, они не предпринимали активных действий, но предметом их обсуждения явно были мы. Неужели дадут так просто уйти?

Когда же я начала подавать знаки тряпке*,(* официант), они прекратили кидать заинтересованные взгляды на раба, видимо, правильно интерпретировав мои манипуляции. Оживленно перекинулись парой фраз, а затем поднялись и дружно подошли к нам, встав по обе стороны от моей собственности.

Сит замер.

Начинается.

— Силы Соли, Либра, — это тот, что повыше. — Разрешите засвидетельствовать Вам наше почтение и восхититься изысканным вкусом, — недвусмысленный кивок на Сита. Если только попробует положить руку ему на плечо — обвиню в попытке присвоить чужую собственность. И любой кристалл это подтвердит.

— Спасибо, — короткий кивок. А что? Всё.

Ага. Щас.

— Либра, разрешите Вольным обратиться с просьбой? Мы с другом… одиноки сегодня вечером. И при этом ваш…ша собственность могла бы помочь нам этот вечер… разнообразить. Разумеется, мы будем благодарны. Материально.

О. Вот значит чего мы глаза об Сита поломали.

Так даже отжать не попытались. Ведь в “Либре” явно чувствуется такая официальность, что жо… э… нутром чувствуешь, что это лишь номинально. Видно же — денег впритык. А здесь свобода — именно деньги. И у них они есть. Так что они — сильнее. Даром что просто Вольные.

Но честные. В их понимании. Торг?

В моей приподнятой брови вопрос — сколько?

Неожиданно подает голос второй.

— Пять натов. Думаю, даже не на всю ночь. И уйдет сам, без травм, если будет… тихий.

Откидываюсь на стуле.

Сит продолжает вгонять в транс пустую тарелку. Опять закрылся, ни по лицу, ни по глазам ничего не пойму. Хотя, горькая соль, что тут понимать?

— Ну-у. Уж не на столько я нуждаюсь.

Пауза.

— Семь, — тот, что повыше.

— Десять, — коренастый.

Синхронно так, слаженно. Только в сумме не сошлись.

А вот в средних глазках, это вот что сейчас мелькнуло? Самодовольство? Мол, смотри вот, сколько я стОю. Только за ночь! А ты не ценишь… Ух ты.

Но как далеко он пойдет, чтобы мне это доказать?

— Десять… Ну, даже не знаю. Мне-то самой может скучно стать. Давайте так. Я подумаю, а за ужином сама подойду и сообщу вам. Если найдете другое… развлечение… я не обижусь. Идёт?

— Да, Либра, — ой, какие мы дружные. — До вечера, — это уже коренастый. Заинтересован…

Да отстань ты уже от этой тарелки. Ну не треснет она под твоим взглядом. Только рукой надо.

Расплачиваюсь с таки подошедшей тряпкой, поднимаясь, бросаю Ситу:

— Здесь я обсуждать не буду. Пошли.

*****

Не могу сказать, что неожиданно. Рано или поздно… почему бы не сейчас?

Странно, что сразу не согласилась. Пять натов! Это ж не четыре рия, как за разгрузку. А десять! Да мы, считай, уже в Столице!

Ну, и о чем она до ужина думать собралась?

В комнате сразу плюхнулся на свою циновку у окна. Отворачиваться не стал, просто сел, подперев стенку. Холодная, зараза.

Хозяйка чуть развернула плетеное кресло, села напротив.

— Чего надулся? Я тебя еще не продала. Даже на время.

— Почему? Хорошие же деньги.

— Да и работа не пыльная. Знакомая. Уже надоело контейнеры разгружать?

Вот как от этого взгляда у меня до сих пор уши не отвалились? Ну или не уши. А может уже? Нет, проверять не буду…

— Нет, Госпожа, — как же сложно говорить без эмоций в голосе. — Как прикажете. Нужно контейнеры — пойду опять разгружать. Но этих денег и на два дня не хватит. А десять натов за ЗНАКОМУЮ работу… Вы же всегда помните где меня… взяли. И я никогда не забуду. Кто я и где мне место.

В моем голосе небыло злости. Клянусь! Сухо, просто факты. Всё же так и есть.

— Ну… — она опять повозила кончиком носа по ноготочку, — на два дня, предположим, хватит, а там — другие контейнеры… Или копоть очистить… Сам знаешь — работы всегда хватает. А можешь пойти и отдаться… этим. Ну что, пойдешь?

— Как прикажете, Госпожа.

Рыкнула, вся аж вперед подалась, наклонившись. Глаза горят… Хоть бы из кресла не выпала…

— А вот солонку тебе пустую! Не прикажу! Привык отжиг на других пересыпать! Бери и выбирай! Это, в конце концов, твоя жопа. Или будешь шевелить ею, выполняя черновую работу за рии, или иди и подставляй её под этих… Но сам! По СВОЕМУ желанию! Злая госпожа тебя заставлять не будет!

Вот значит как.

Рывок — и я перед ней на коленях, вцепившись руками в подлокотники её кресла, даже не замечая