— Я не встречал никого прекраснее тебя… — Тут он резкозатормозил, после чего заключил меня в объятия, и мы минут пять увлеченноцеловались. По истечении этого времени я начала проявлять беспокойство и дажепрозрачно намекнула, что начинаю тревожиться: правильно ли поступила,согласившись поужинать с ним. Гришка обрел облик джентльмена, и далее мы проследовалидо ресторана без всплесков бурной страсти. Она, конечно, присутствовала, новыражалась взглядами и оханьем, переходящим в едва слышный скулеж с обеихсторон.

— Куда мы едем? — робко спросила я, уверенная, чтов ответ услышу "в «Олимпию», но Гришка поразил меня нежеланием действоватьв соответствии с предсказанием супруги.

— На Тимирязева есть чудный ресторанчик, с VIP-залом,мы там будем совсем одни, кухня прекрасная…

Я задумалась, что на это ответить. Если я пожелаю ужинать в«Олимпии», не вызову ли тем самым подозрение… Я взглянула на Гришку и подумала,что от подозрений он сейчас далек, и все же… В конце концов, не «Олимпия» мненужна, а друзья Гришки. Хвалиться перед ними он может в любом ресторане, такчто волноваться не стоит. Я улыбнулась и кивнула.

Название ресторана я так и не запомнила, кажется,«Купеческий». Мы прошли в небольшой зал, обставленный с претензией на роскошь.Мягкая мебель, стол, накрытый на двоих, свечи, золотая рыбка, плавающая вбольшом бокале, и музыканты в нише, отделенной от зала ажурной перегородкой.

Когда мы вошли, они заиграли что-то латиноамериканское, а ядаже не сразу поняла, что здесь мы не одни, поискала глазами магнитофон итолько тогда обратила внимание на нишу.

— Там еще дверь, — шепнул мне Гришка. — Попервому же требованию они незаметно покинут нас.

— Что ты, пусть играют, — пролепетала я, чувствуясебя немного не в своей тарелке. Конечно, меня и раньше соблазняли, но Гришкапереплюнул всех.

Свечи горели, рыбка плавала, музыканты играли, а ячувствовала себя почти счастливой. Вот если б вместо Гришки сидел кто-то… Явдруг подумала об Арсении и загрустила — не столько оттого, что его больше нет,сколько по другой причине: Арсений с его забавным хвостиком, джинсами и прочейдемократической атрибутикой в данную обстановку не вписывался. Теперьоставалось только гадать: кого я хочу видеть в роли возлюбленного? И Гришканикуда не годится, и Арсений. В общем, в ближайшее время замужество оставалосьвещью весьма проблематичной.

— О чем ты задумалась? — ласково спросил Гришка. Ярешила испортить ему настроение, раз уж мое внезапно переменилось.

— Мне пора.

Физиономия его вытянулась.

— Пора? — переспросил он.

— Да. Тетя будет беспокоиться. Знаешь, она человекстарых правил, у нее масса предрассудков.

Между прочим, она собиралась идти со мной. Мне стоилобольшого труда ее отговорить. Я пообещала, что в двенадцать буду дома.

— Ах вот как, — вздохнул Гришка, его слегкаперекосило, но повел он себя безукоризненно. Расплатился и покинул ресторан,так неистово обнимая меня, что ребра мои этому воспротивились, я издала стон,который Гришка расценил по-своему.

— Поедем ко мне, — предложил он от широты души, начто я возмущенно возразила:

— За кого ты меня принимаешь?

Теперь застонал Гришка, запихнул меня в машину и всю дорогудо моего дома трещал как заведенный на тему «Наша встреча — дар небес». Я совсем соглашалась, но осчастливить его не торопилась.

Прощание решила не затягивать, робко поцеловала его иприпустилась домой со всех ног.

В гостиной горел свет, Лерка читала книгу, устроившись вкресле, Сашок отсутствовал.

— Ну, что? — спросила она, поднимаясь мненавстречу.

— Соблазнял.

— Он один или наперегонки с другом?

— Не было никакого друга, и в «Олимпию» мы не ездили.Ресторан «Купеческий», отдельный кабинет.

— Ты поддалась его чарам?

Я скроила возмущенную физиономию, а Лерка улыбнулась.

— Я это так, на всякий случай. Кстати, когда тебепокажется, что Гришка — луч света в темном царстве, вспомни мои слова: ничегохорошего в нем нет. В постели особых восторгов не вызывает, все силы уходят навыпендреж.

— Да? Чего ж тогда ты его любила?

— Так ведь дура. Не хочу, чтобы у тебя былиразочарования.

— Ладно врать-то. Плевать тебе на мои разочарования.

— Вот тут ты не права. Ты мой единственный друг. Сашок,конечно, тоже друг, но по-другому.

Короче, я хочу, чтобы у тебя все было хорошо. И у меня тоже.Для этого надо, чтобы ты имела светлую голову, умелые руки и никем не занятоесердце.

— Ясно, — кивнула я, не желая спорить, иотправилась в спальню.

Само собой, на следующий день Гришка позвонил ни свет низаря и спросил, когда мы увидимся. Я пролепетала что-то невразумительное,вскользь напомнила, что я девица, и в заключение сослалась на срочные дела.

— Правильно, — похвалила меня Лерка. — Послевчерашнего выхода не худо его немного помучить, пусть теряется в догадках, чемне угодил.

Выслушав все это, я отправилась на работу. Ближе к обеду тампоявился Гришка. Пока я была занята, он успел очаровать Софью Сергеевну и ещедвух моих сотрудников, причем один из них мужчина в летах. Все трое сошлись вомнении, что Гришка на редкость привлекательный молодой человек.

Увидев меня, он враз переменился, замолчал на полуслове,улыбка сползла с его губ, и теперь он выглядел так, точно ожидал решения своейучасти. На лицах сотрудников появилось сочувствие, Динка даже приложила руку кгруди и тихо ойкнула, а я, кашлянув, предложила:

— Григорий Николаевич, зайдите, пожалуйста, в мойкабинет.

Он вошел, закрыл дверь и тут же заключил меня в объятия.

— Я не спал всю ночь, — сообщил он. Я приложилапалец к губам, и он перешел на шепот:

— Думал о тебе.

— Я тоже, — заговорщицки шепнула я. — Намнадо прекратить наши встречи. Хотя бы на время.

Такое Гришке в голову явно не приходило, он растерянно замери спросил:

— Зачем?

— Мне надо прийти в себя. У меня работы полно, а ядумаю…

— О чем?

— О тебе, — созналась я без всякой охоты.