– На дачу? – уточнила я.

– Да, я знал, что он там. Мне нужно было с кем-то поговорить, а с отцом мы всегда были очень дружны. С мамой говорить не стоило, она бы начала переживать, давать советы, объяснять ситуацию, хотя она и так была мне ясна... С Маринкой, сестрой, я поругался, но не в этом дело. Я мог бы прийти к ней и все рассказать, Маринка не умеет долго сердиться. Просто я знал, что она со своим другом куда-то пошла и дома ее нет. И я решил поехать к отцу...

Принесли коньяк, и Алексей сделал несколько маленьких глотков.

– Самое печальное, – выдохнул он, – что поговорить с отцом мне так и не удалось.

– Почему? – спросила я. – Вы приехали слишком поздно? Он был уже мертв?

– Нет, я просто не решился войти, – признался Алексей. – Я стоял поодаль и смотрел на дом. Я видел силуэты отца и дяди Кости в окне, понимал, что у них свой разговор и что им не до меня. Я стоял так, наверное, минут двадцать. Потом я увидел, что отец с дядей Костей поднялись из-за стола. Я подумал, что они решили выйти в сад. Мне не хотелось уже, чтобы они меня видели, и я быстро пошел назад, стараясь держаться за деревьями. Шел я, понимая, что поступил очень опрометчиво – как теперь домой добираться? Думал, что нужно было все-таки войти в дом, хотя бы просто для того, чтобы дядя Костя потом отвез меня домой. Но я тогда считал, что буду выглядеть в их с отцом глазах круглым дураком – приехал только для того, чтобы его отвезли обратно! Да и сумбур у меня такой в голове был, что не очень хорошо соображал. Машина только одна попалась, да и та встречная. Но я все равно остановил, спросил, не поедет ли водитель в город. Он сказал, что поедет не скоро, потому что ему обратно своего пассажира везти, он его попросил подождать и уже заплатил. Ну, я и пошел дальше... Потом все-таки машина одна попалась попутная, другая уже. И я доехал до дома. Никому говорить ничего не стал – зачем? А с отцом решил поговорить о своем, когда он домой приедет. А он вот не приехал... – Алексей тяжело вздохнул, печально глядя перед собой и крутя в руках пустую рюмку.

Через полминуты он, еще раз вздохнув, налил себе коньяку и выпил.

– Алеша, – я почувствовала волнение, – а эта машина, которая вам встретилась, вы ее запомнили?

– А что? – Алексей недоумевающе посмотрел на меня.

– Может быть, и ничего. – Я задумчиво прикусила губу. – Но я вот о чем подумала... Машин в столь позднее время в Раскатном мало. А человек, убивший вашего отца, на чем-то ведь туда доехал? И вернулся обратно. Если, конечно, отбросить вариант, что он местный житель. Но насколько я поняла, знакомых, близких знакомых, у вашего отца в Раскатном не было?

– Нет, только соседи по даче. Но их не было. Сейчас вообще-то не сезон...

– Вот именно! – подняла палец я. – Значит, человек приехал и уехал. Ночью ни автобусы, ни электрички не ходят. Следовательно, он мог приехать только на автомобиле...

– Вы хотите сказать, что в той машине, что я тормознул, ехал убийца? – Алексей порывисто наклонился ко мне.

– Это вполне возможно. А вы, кстати, уверены, что водитель был не один?

– Да, у него кто-то сидел на заднем сиденье, это точно. Но рассмотреть этого человека я не смог. Да и незачем мне было. Если бы я знал тогда!

Алексей в бессильном отчаянии стукнул себя кулаком по коленной чашечке.

– Успокойся, – перешла я на «ты», положив Милентьеву руку на плечо и легонько похлопав его. – И давай отталкиваться от того, что у нас есть. Пассажира ты не видел. Но с водителем разговаривал. Помнишь его?

– Водителя? Ну, более-менее помню, – не очень уверенно ответил Алексей. – Молодой парень, чуть постарше меня, наверное. В кепке он был.

– Так, хорошо. А машина?

– Это «Жигули» были, «семерка», по-моему. Или «пятерка». Темно было, я плохо рассмотрел. Темная какая-то.

– Ясно, – вздохнула я. – Про номер тебя, конечно, и спрашивать глупо.

Алексей красноречивым разведением рук дал мне понять, что я права.

– Если бы я знал тогда... – снова сказал он.

– Хорошо. Но портрет того парня ты сможешь составить, если понадобится? Фоторобот, я имею в виду.

– Не знаю... Постараюсь. Лицо его я, в принципе, вижу сейчас перед глазами. Но смогу ли описать верно... Не знаю, не знаю, – с сомнением в голосе произнес Алексей.

– Ну хорошо, – сосредоточенно размышляя, сказала я. – Я тебе благодарна за откровенный разговор. Еще несколько уточнений... Значит, как уезжал Константин Александрович с дачи, ты так и не видел?

– Нет. Наверное, я раньше машину поймал, чем он тронулся оттуда, – предположил Алексей.

– И во сколько ты приехал домой?

– В половине первого, я это запомнил, потому что на часы посмотрел в прихожей. Мама уже спала, Маринка тоже, так что никто не заметил, как я вернулся. Правда, я боялся, что мама заглядывала ко мне в комнату в мое отсутствие и утром может начать задавать вопросы, но все обошлось. А потом, когда стало известно, что отец погиб, такая суматоха началась...

Алексей достал из кармана джинсов носовой платок и вытер вспотевший лоб.

– Ладно, я тебя больше донимать не стану, – сказала я. – Иди домой. Но будь готов к тому, что мне может понадобиться твоя помощь.

– Конечно, – кивнул Алексей. – Я все понимаю. Только помочь вот... Ну, постараюсь, чем смогу. Я могу даже рассказать маме, что я там был.

– Я думаю, пока не стоит этого делать, – посоветовала я. – Вряд ли сейчас это может чем-то помочь. Хотя в дальнейшем, вероятно, можно будет использовать подобный ход... Но об этом еще рано.

– Татьяна, – осторожно сказал Алексей, – а откуда вы узнали, что меня не было дома?

– А вот это, – улыбнулась я, – уже профессиональная тайна.

Алексей улыбнулся в ответ, ничего не стал больше спрашивать, попрощался со мной и вышел. Я осталась одна и задумалась...

– Не смеши меня! – махнул рукой Владимир Кирьянов, выслушав меня. – Какая-то темная не то «пятерка», не то «семерка»! Таня, ты сама понимаешь, что говоришь?

– Я понимаю, – терпеливо кивнула я. – Но ведь у нас есть приметы того водителя. Алексей сказал, что мог бы попытаться составить фоторобот.

– И что с того? – хмыкнул Киря. – Молодой парень лет двадцати пяти... Тебе сказать, сколько таких в нашем городе? Даже и не смогу сказать, потому что очень много. Это тебе социологи скажут, только данная информация ничего не даст в плане расследования. К тому же кто тебе вообще сказал, что этот водитель вез убийцу Милентьева?

– Но нужно же что-то делать! – воскликнула я.

– А мы и делаем! – повысил голос Кирьянов. – Делаем! Проверяем, анализируем, выясняем... И выяснили, что у всех заинтересованных людей из окружения Милентьева – алиби. И у этой Вероники Балашовой, кстати, тоже, хотя она как раз заинтересованным лицом и не является.