греков <ненавидимых мусульманами>? Но заслуживает ли подобное правительство номинального существования, какое ему Европа предоставила? Слабость к краху ведет; таков закон природы и в физике, и в политике, и в морали.

Вмешательство чужестранных держав не состоялось, потому что нет судьи там, где нет жалобщика. А жалоба <или даже просто ходатайство> перед чужестранными державами уже есть проявление мятежа, более грозное и опасное, чем прямые попытки освободиться. Вдобавок опыт последних лет доказал, что ходатайства <увещевания> чужестранных держав никакого действия не производят.

Если не доверяете Вы, Государь, этим основам публичного права, откройте великую книгу истории, где согласие наций решает на практике, что есть право. История нового времени представляет нам великие картины, изображающие свободу Гельвеции, признаваемую в течение пяти столетий самой Австрией; изгнание Стюартов, ставшее источником преуспеяния Англии; освобождение Голландии, признаваемое в течение уже двух столетий Испанией; избавление России от татарского ига, признанное прекраснейшим свершением русской истории; свободу Соединенных Штатов Америки, узаконенную Францией при Людовике XVI. Найдется ли не скажу писатель, но монарх, который поставит под сомнение законность существования этих государств: Швейцарии, России, Голландии, Соединенных Штатов, английской конституции? Был бы я слишком многословен, Государь, если бы стал Вам перечислять все события такого рода, которыми богата древняя история. Но благоволите открыть Библию, сей кодекс христианской веры и морали, сию священную книгу, которую все правители (исключая Папу) предоставляют ныне для чтения всем своим народам[650]. Прочтите там историю освобождения народа израильского из египетского плена, и Вы удивитесь как сходству, так и различию изложенных фактов. Авраам, глава кочевого семейства, жил в земле Ханаанской. Его внук Иаков, гонимый голодом, переселился в Египет, где один из его сыновей, став визирем царя египетского, отвел своей семье для поселения округ Гесем. Впоследствии народ израильский в течение четырех столетий изнывал под невыносимым гнетом фараонов. Моисей, хотя с нашей точки зрения должен был испытывать признательность к царской семье, решил возвысить свой народ[651]. Но ощущая, что униженный сей народ не может мериться силами с Египтом, замыслил он исполинскую идею увести у фараона два миллиона подданных за пределы страны, а вдобавок забрать у египтян все золото и серебро. Но это не все: народ Израиля предъявил свои права на землю Ханаанскую, по той причине, что <глава племени> их патриарх жил в ней пятьсот лет назад. В самом деле, сорок лет они сражались и наконец отвоевали эту землю, истребив всех ее жителей, чтобы занять их место. И все это сделалось при непосредственном вмешательстве Божества[652].

Греки тоже изнывали в течение четырех веков под оттоманским игом, с той разницей, однако, что земля, где они живут, есть истинное их отечество, которого не покидали они последние 3000 лет <и с которым связаны они самыми славными воспоминаниями>. Подобно народу израильскому, желают они избавиться от невыносимой тирании, но не желают ни завоевывать чужую землю, ни истреблять народ, ее населяющий, они защищают свою родную страну, свою старинную собственность. Вы конечно, верите, Государь, что Провидение печется о судьбе народов. Оно вдохновило Моисея на избавление народа Израиля от египетского ига, оно вдохновило <Арминия> Германна на освобождение Германии от господства римского. – Станьте же Моисеем, Германном для греков; можете Вы им стать легко, не боясь упреков в неблагодарности; ибо дочь султана Вам жизнь не спасала, а двор константинопольский Вашим обучением не занимался. Вас к этому человечество призывает; и если бы даже усомнились Вы в Вашем благородном сердце, которое Вас к тому подталкивает, общий голос всей Европы (за исключением того, что говорит Политика), дары, которые со всех сторон к грекам притекают, переселения сочувствующих в их страну, помощь, какую Вы сами оказываете греческим изгнанникам, хотя они в глазах турецкого правительства суть не кто иные, как мятежники, даже самоубийство лорда Каслри – все Вашему чувству служит оправданием.

Религия свой возвышенный голос присоединяет к голосу права и сострадания. Греки суть Ваши братья, более близкие Вам, чем любой другой народ, и если они падут, пять миллионов христиан исчезнут с лица земли, а потерю эту тысячи миссионеров и за столетие не смогут возместить. А если Порте удастся их покорить, тогда вмешательство Ваше придет слишком поздно, чтобы облегчить их участь, и Вы первый о том пожалеете. Они греческие христиане, предкам которых Ваша нация обязана своей Религией, первой своей промышленностью, первыми началами просвещения <а следственно, той ролью, какую играет она ныне на сцене мира>, зачатками того, чем она сделалась ныне. Вы, Государь, создали Священный союз ради защиты Религии, но ведь не той, какую мусульмане исповедуют, от Религии Вашей; и вот священные Ваши союзники отговаривают Вас от намерения спасти христианскую религию и предотвратить непоправимую утрату, какую может она понести. Разоблачите, Государь, разоблачите этих заговорщиков <которые сумели даже в течение четырех лет тайно поддерживать Турцию в ее отказе, вопреки подписанным трактатам, освободить Молдавию и Валахию, тогда как довольно было всерьез сказать этому шаткому правительству, что в Вашей власти за полтора месяца положить конец присутствию Оттоманской империи в Европе>, которые так долго козни плетут и Вашу истинную славу разрушают. Станьте спасителем героического народа, который доказал страшной этой пятилетней борьбой, что он свободы достоин. Не посмеют Вам припомнить собственный Ваш образ действий в делах неаполитанских, сардинских и испанских. Там надобно было доказать, что солдатня не может безнаказанно революции устраивать. Здесь все иначе; у греков солдат не было; они рождаются под знаменем свободы, как происходило это на полях Платей, Марафона, Бородино, Лейпцига <и побеждают всегда не числом, а этим энтузиазмом, который доказывает, что восстание греков есть не дело партийное, а следствие воли всей нации; и четыре года жесточайшей войны, которую ведут они героически, доказывают, что желают они свободы всерьез. Отчего же их без помощи бросать? Приведет это только к еще большему кровопролитию и, быть может, уничтожению нации и ее Религии>. Это не заговор, но необходимое следствие гнета, доведенного до последней крайности.

Итак, право, человеколюбие, Религия и даже здравая Политика, особливо Ваша, Государь, требуют освобождения греков. Ваша политика, говорю я, Ваше положение по отношению к Европе и Ваше имя перед лицом потомства; ибо пришла пора доказать, что Вашу добрую волю можно обманывать и терпением Вашим можно злоупотреблять лишь до поры до времени, но не вечно.

Примем это за правило и рассмотрим, как намеченного добиться можно. В способах у Вас недостатка нет. Но не вздумайте рассчитывать на переговоры. Объявите Вашу волю и немедленно приведите ее в исполнение. Скорость обеспечит успех почти без кровопролития и