ворвался возлюбленный девушки. «Что бы там себе ни думал мой отец, – заявил он, – а мне без тебя жизнь не мила». Та в ответ просто показала сокровища монашки. В скором времени молодые обручились и благодаря внезапному дару зажили в свое удовольствие. А призрак несчастной монашки так и продолжает бродить среди древних стен, оплакивая свою судьбу.

* * *

Сойдите теперь с моста и, пройдя улицу под названием Крозера (Crosera), выйдите на кампо Руга (campo Ruga). Пересеките его по диагонали, слева направо, но, прежде чем углубиться в салицаду Стрета (salizada Streta, «Узкая мостовая»), загляните в сотопортего Зурлин (sotoportego Zurlin), открывающийся по правую руку, и пройдите его целиком. Проход ведет на небольшой одноименный корте, с него открывается вид на канал Сан-Пьетро (canal de San Pietro), а за ним виднеются большой мост и колокольня, к которой мы скоро придем, завершая прогулку.

Полутемный проход, где вы находитесь, назван по фамилии богатой семьи, с 1713 года владевшей здесь множеством домов. В начале XX века этот мрачный уголок оказался свидетелем необъяснимого происшествия, которое сохранилось в памяти местных жителей как история про…

Шаль покойницы

Ноябрьской ночью 1919 года множеству бедняков, ютящихся в окрестных домах, было еще тяжелее, чем обычно. Мало того, что мировая война (воспоминания о которой были еще слишком свежи) разорила их, теперь еще и валил снег. По каналу, в крытой гондоле патриарха Венеции, плыл доктор Антонио Сальватичи, личный врач архиепископа. Он припозднился в курии, пользуя пожилого монсиньора, и, возвращаясь домой, позаимствовал его персональное транспортное средство с гребцом. «Помогите! Помогите!» – вдруг услышал он. Доктор огляделся и сообразил, что они как раз проплывают мимо устья канала, ведущего на корте Зурлин. Услышав снова призывы о помощи, он велел гребцу причалить. На берегу, дрожа от холода, вымокшая от снега, облепившего ей лицо, стояла тоненькая девчушка, обвязанная истертой шалью. «Доктор, умоляю вас, моей маме очень плохо. Пожалуйста, осмотрите ее». Придя в себя от изумления – незнакомая девочка сразу опознала в нем врача! – старый доктор немедленно взял свой медицинский саквояж и проследовал за ней в один из домов внутри двора. Взобравшись по лестнице и войдя в холодную квартиру, он подошел к больной женщине и сразу узнал в ней свою бывшую служанку. У бедняжки было тяжелое воспаление легких. Сальватричи облегчил, сколько мог, ее страдания и, чтобы сделать приятное, поздравил с тем, какая у нее любящая дочь: «Не всякий отправился бы искать врача в такое время и в такую погоду. А между тем промедление для вас было бы смерти подобно». Но больная посмотрела на него с недоумением. «Моя девочка умерла месяц назад…» – пробормотала она. Доктор отказывался верить, тогда женщина указала ему на шкаф: «Здесь до сих пор лежат ее башмачки и шаль». Сальватричи открыл шкаф и убедился – это была та самая шаль, что укутывала плечи девчушки, умолявшей его о помощи. Только аккуратно сложенная и совершенно сухая. И речи не могло идти о том, что в ней кто-то выходил сейчас на улицу. Дальнейшее расследование так ни к чему и не привело: доктор так и не разыскал ту, что привела его к больной.

Вернитесь теперь на кампо Руга и углубитесь в салицаду Стрета. Через несколько десятков метров сверните направо, на калле Ларга Сан-Пьетро-ди-Кастелло (calle Larga San Pietro di Castello), которая выведет вас к понте де Сан-Пьетро. За ним возвышается впечатляющая одноименная церковь, до 1807 года исполнявшая функцию кафедрального собора Венеции, после чего это звание перешло к собору Сан-Марко[80].

Внутри собора находится внушительный престол св. Петра – считается, что сам апостол восседал на нем во время своего продолжительного пребывания в Антиохии. Кроме того, легенда утверждает, что этот престол использовался также как секретное хранилище святого Грааля (чаши Тайной вечери), когда его перевозили в Европу из иранской крепости Тахт-И-Сулайман («Престол Соломона»[81]). Большое кресло, содержащее драгоценнейшую реликвию, было доверено Фридриху II Гогенштауфену суфиями (исламскими мистиками) во время одного из крестовых походов. Позднее император спрятал священный кубок в восьмиугольном замке Кастельдельмонте, в Апулии. Что же касается самого трона, про него известно, что он прибыл в Венецию несколько позже и что узор с двумя звездами на его спинке – это мусульманский погребальный знак, украшенный изречениями из Корана.

На этом самом островке, известном некогда как Оли́воло (Olìvolo), благодаря произраставшим здесь оливковым деревьям или же благодаря его форме, напоминающей оливку, поселились первые группки жителей, объединившихся впоследствии в островную конфедерацию, с которой и началась история Яснейшей. Считается, что первые венеты обнаружили здесь остатки того самого древнего замка, возведенного Антенором, мудрейшим из троянских вождей и впоследствии – вождем генетов, на краю Адриатики, о котором упоминал Тит Ливий; но более вероятно, что «замок» (castello), о котором идет речь и который дал название сестьеру Кастелло, есть не что иное, как крепостная стена, возведенная гораздо позже, в 906 году, при доже Пьетро Трибуно, для защиты города от возможного нападения осевших в Венгрии татар. Она тянулась отсюда и до нынешней церкви Санта-Мария Зобениго (Santa Maria Zobenigo), далеко за нынешней пьяццей Сан-Марко. Каналы, прерывающие стену, перекрывались цепями, чтобы преградить дорогу возможным вражеским судам.

Когда патриархи перебрались отсюда в Сан-Марко, священники, занявшие их место, незамедлительно избрали местом своего жительства один из домов, расположенных слева от церкви. И один из этих священников оказался свидетелем чрезвычайного происшествия, случившегося в начале XIX века. Он своими глазами видел новобрачную, известную как…

Невеста, потерявшая палец

Эннио и Тóска встречались уже несколько лет. Парень из Кастелло приметил девушку в ее родном Тревизо[82] во время одной из своих частых рабочих поездок. Они поклялись друг другу в вечной любви и твердо решили пожениться, живыми или мертвыми.

Однажды молодой человек, возвращаясь из очередной поездки, погиб в результате несчастного случая, о чем его возлюбленной никто не сообщил. На следующую ночь, уже в кровати, девушка услышала, как Эннио зовет ее со двора: «Выходи, никому ничего не говори. Поедем в Венецию, жениться». Влюбленная Тоска не стала задавать лишних вопросов и через несколько минут была уже рядом с ним. Проделав большую часть пути, девушка вытащила кусок хлеба и предложила Эннио: «Хочешь куснуть?» «Нет, – отвечал он. – Мертвым еда ни к чему». И в мгновение ока они оказались у Сан-Пьетро-ди-Кастелло.

Тут-то девушка все поняла. Но у нее не было сил даже закричать. Эннио