меня выслушать…

Зачем мне его выслушивать? Ему нужны серьги и он их заберет любой ценой. Тем более, сейчас ему никто и ничто не мешает.

— Для чего мне тебя выслушивать, Алекс? Тебе ведь нужны серьги. Весь этот цирк был устроен ради украшений.

Его брови сошлись в одну линию, а на лбу пролегла глубокая морщина. Он молчал и пристально смотрел на меня. А я глубоко в душе понимала, что сейчас, чтобы он не предпринял, я не могу подвергать ребенка опасности. Не могу показывать геройство. Удача уже не на моей стороне.

— Да, мне стыдно, что так произошло. Но мне действительно нужны были эти серьги. Поэтому я и выдумал всю эту историю. Ты права.

Жестко говорил он, уже не смотря мне в глаза.

— Они и сейчас тебе нужны…

Шепотом сказала я, прикрывая живот рукой. Лжец заметил мое невинное движение и скривился, как от зубной боли.

— Софи, так будет лучше для нас всех, если ты мне отдашь серьги. Так нужно для твоей безопасности. Ты не представляешь, что может произойти…

От этих слов страх сковал холодом горло, и я глубоко вдохнула.

— Если я отдам тебе их. Ты меня отпустишь?

Говорила и не верила словам. Я смотрела на абсолютно незнакомого человека передо мной и не знала, что от него ожидать. Он был, как уж на сковороде, пытаясь проявить заботу о моей безопасности и одновременно угрожая мне.

— Отпущу…

На одном выдохе сказал он и опустил глаза вниз. Не знаю, было ли ему стыдно в этот момент или нет. Но судя по лжи, которой он одаривал нас несколько последних месяцев, у него нет ни совести, ни стыда. И вдобавок у него нет сердца.

Я без слов достала серьги из сумки и подошла ближе к нему. В глаза Алекс так и не смотрел, лишь вытянул руку, принимая украшения.

— Так будет лучше.

Еще раз повторил он, но я уже не слушала, спускаясь с тяжелым сердцем вниз, глотая слезы. По пути подобрала свой чемодан, который так и остался сиротливо лежать, подпирая дверь. Я отдала не только серьги, я отдала частицу нашей семьи и души. Душевная боль, словно кошка когтями прошлась по мне, отчего слезы полились со страшной силой.

— Вот и все…

Прошептала я, выходя на улицу и кутаясь в кофту. Идя к автомобилю, я не замечала ничего вокруг. Водитель галантно помог мне сесть в салон и уложил мой багаж. А я до сих пор пребывала в состоянии шока от всего пережитого. Ведь в любом случае, если бы не здесь, то дома, но он бы забрал серьги. Боковым зрением я посмотрела на припаркованный автомобиль этой лживой семейки, и ком слез снова застрял в горле. Как же нас обвели вокруг пальца?

А дальше все было, как во сне. Долгая дорога и перелет домой. Терзающие мысли и вопросы без ответов. Могла ли я поступить иначе? Однозначно нет.

— Софи, ты почему так рано приехала?

Запричитала бабуля, как только я появилась на пороге и судя с ее заспанного лица, «рано» здесь было сказано в другом контексте.

— Вы все-таки не помирились? А я тебе говорила, предупреждала. Такого, как Алекс не найти.

— Действительно, такого лживого человека не найти.

— Что значит лживого? Ты почему так отзываешься о нем. Я должна все знать, почему ты вернулась раньше времени.

Бабуля запахнула халат и прошла на кухню. Я поплелась за ней, наливая себе стакан воды.

— Тебе лучше сесть…

Лицо бабули вытянулось, и она для пущей важности надела очки. И я начала свой рассказ. По мере новых подробностей, бабушка лишь ахала и прикрывала рот рукой. Но когда я сказала, что отдала серьги, промолчав об их стоимости, бабуля насупилась.

— Софи, как ты могла их отдать? Мало, того, что мы пригрели змею на шее, по имени Алекс, так ты еще и украшения отдала этому аферисту.

— Я тебе объяснила они могли сделать все, что угодно… Это было в целях моей безопасности.

— Какой ужас. Я еще матери твоей выскажу, это ведь она с ним вышла на связь. А он нам так бессовестно врал. О моем отце врал, давал надежду.

Бабуля совсем поникла и стряхнула пару скатившихся слез.

— И что в итоге? Нас обвели вокруг пальца. И кто? Хитрый юнец.

Не успокаивалась она, выхаживая по кухне, пока в дверь не позвонили. Мелодичная трель разнеслась по всей квартире, а мы с бабулей переглянулись.

Алекс.

Сердце разрывалось на куски, пока автомобиль вез меня обратно в родительский дом. В то место, где и зародилась идея моей лжи в виде легенды о Пьере Леруа. В то место, где жадность и алчность полностью поглотили мою душу, сделав из меня самое настоящее чудовище. Я разжал ладонь, не сводя глаз с украшений, ради которых я наплевал на всю жизненную мораль. Ради которых лгал и предавал, растоптал душу, той, которая мне верила.

На душе становилось все паршивей и паршивей, а образ Софи на лестничном пролете так и остался стоять перед глазами, выворачивая меня наружу. Я хотел забрать у нее серьги, то ценное, что она берегла. Но просчитался, она забрала мою душу и сердце. Хотелось выть диким зверем и бежать к ней. Отдать серьги и просить прощение, понимая, что она не простит никогда. Душевная боль прострелила с новой силой, отчего я сильней сжал зубы, понимая одно. Я влюбился в Софи.

— Так и не смог догнать свою невесту.

Голос Ника послышался за спиной, как только я переступил порог. Я обернулся и посмотрел на наглую ухмылку брата, который вальяжно развалился в кресле.

— Это тебя не касается…

— Как же, младший брат страдает, а меня это не касается?

Видимо его забавляла вся эта ситуация, в отличие от меня.

— Я тебе уже все сказал.

Огрызнулся и двинулся в сторону кабинета, где и нашел мать, которая радостно щебетала по телефону. Ну, хоть кому-то весело из нас двоих.

— Ну, все дорогая. Я перезвоню. Алекс приехал.

Она демонстративно скинула телефонный разговор с очередной подругой и вопросительно изогнула бровь.

— Ну, что ты нашел девчонку?

Я выжидал паузу, усаживаясь перед ней в кресло.

— Нашел…

— А серьги? Ты, надеюсь забрал их, или мне нужно обращаться в полицию?

Судя по ее язвительному тону, мать была настроена более, чем серьезно.

— Серьги у меня.

Улыбка сразу появилась на ее лице, но я решил долго не любоваться этой картиной.

— Я верну серьги Софи и ее семье. Они принадлежат им по праву.

— Еще чего.