наверное, это справедливо. А если ты хочешь что-то еще у нас забрать, так расстрою тебя. У нас больше ничего нет.

Я приблизился еще на несколько шагов, нависая над Софи. Отчего она быстро замолчала и подняла на меня глаза.

— Алекс, тебе лучше уехать …. Так будет правильно.

Произнесла шепотом Софи и резко развернулась, отдаляясь от меня. Я следил, как за хрупкой женской фигурой захлопнулась подъездная дверь и тяжело выдохнул, понимая, что я не смогу добиться извинений. Воспоминания последних месяцев сразу ворвались в душу, ранив ее. Сначала мать со своим головорезом удерживала меня, как собачонку, взаперти, не поддаваясь на все мои просьбы и уговоры, пока не выставила парюру. Через две недели меня отпустили, кинув передо мной на стол пачку денег, ссылаясь, что это моя доля от проданной парюры. Безусловно, я не притронулся к ним. Это были грязные деньги, заработанные на лжи и предательстве. Больше я не хотел быть связан со всем этим, мне нужно было действовать иначе. :К: ни:го: ед:.:нет:

— Не закрывайте …

Крикнул я мужчине, выходящему из подъезда и ухватился за дверь, как за спасительную соломинку.

Софи.

— Софи, ты почему вернулась? Что-то забыла?

Бабуля выплыла из своей комнаты, рассматривая меня.

— Да, но это уже не важно…

Я быстро скинула пальто и ботинки, пыхтя от возмущения. Ругая себя, что вообще заговорила с ним. Образ Алекса снова встал перед глазами, отчего я махнула головой.

— Что случилось?

Родственница нависала надо мной, чувствуя, что что-то произошло.

— Алекс вернулся. Можешь посмотреть в окно, наверное еще не уехал…

Бабушка ахнула и побежала, как молодая лань, к окну, всматриваясь в улицу.

— Да, что он себе позволяет, это лжец. И что он хотел?

— Говорил, что нужно поговорить.

Я присела на кухне, делая жадные глотки воды. До сих пор в голове не укладывалось, как он мог снова явится.

— Нужно поговорить ему значит. А серьги он вернуть не хочет?

— Он сказал, что стал жертвой обмана.

Продолжила я.

— Если он жертва обмана, то мы тогда кто? Вообще уже нет совести…

Я кивнула, понимая, что сейчас бабуля разразится в более яростной тираде. Но звонок в дверь прервал ее мысли.

— Я открою…

Крикнула она, вскакивая со своего места. А я надеялась, что это не Алекс явился к нам домой. Тогда я в сотый раз смогу убедиться, что совести у него нет совсем.

— Что вам нужно молодой человек?

Строгий голос бабушки разнесся по всей квартире, отчего я вздрогнула и поплелась в сторону коридора, откуда на бабулю с порога уставился этот знатный аферист.

— Добрый день, Мари. Я бы хотел поговорить.

Спокойно произнес он и посмотрел на меня.

— Нам не о чем разговаривать …

Отчеканила она, практически закрывая дверь перед носом этого напыщенного афериста. Но он резко выставил ногу и носок дорогих туфель уперся в дверь.

— Я прошу несколько минут…

Более напористо произнес он, отчего бабуля раскрыла дверь и пропустила его в квартиру.

— Чай не предлагаю…

Отрезала она, как только мы присели за стол.

— Я понимаю, что виноват перед вашей семьей и мне действительно очень жаль, что так получилось. Я врал…

Начал Алекс, отчего бабуля демонстративно накинула на себя шаль и сложила брови домиком.

— Алекс, вы врали, давая мне надежду найти родственные души. Вы врали и придумывали истории ради украшений. И что в итоге? Вы получили украшения, наши дороги разошлись.

— Мари, да, так было изначально…

— Что же изменилось?

Уже не выдержала я и вставила свои пять копеек.

— Многое. После того, как ты отдала мне украшения, я хотел их вернуть. Но подвергся нападению нанятых матерью людей.

Он замолчал, а я пыталась сделать вид, что мне это неинтересно. Но это было не так.

— Я понимаю, что вы воспринимаете все мои слова, как очередную ложь, но мне и правда очень жаль.

Он говорил тихо, а после достал из кармана небольшой прямоугольный футляр и положил его на стол.

— Что это?

Лицо бабушки вытянулось, а Алекс без слов покинул нашу квартиру, оставляя нас с неизвестным предметом внутри коробки.

— Софи, что ты сидишь? Посмотри.

В ушах сразу стало шуметь. Я медленно открыла футляр и мое дыхание вмиг перехватило.

— Я не верю своим глазам…

Произнесла бабуля и я была согласна с ней. Из футляра на нас смотрели наши семейные драгоценности. Серьги из парюры Буше.

Я не долго думая, накинула на себя пальто и выскочила вслед за Алексом, который стоял возле автомобиля.

— Не знаю, как тебе это удалось, но спасибо, что вернул.

Он лишь улыбнулся, сел в машину и уехал. На этом я думала, что наши пути с Алексом окончательно разошлись, но судьба решила иначе.

Эпилог

Прошел год.

Алекс.

Сразу после того, как мать продала парюру Буше и освободила меня от своего надсмотрщика, я первым делом купил билет в Москву. Оставаться в Бордо я не имел ни малейшего желания. Как только я прибыл в Россию, то сразу отправился к Романовскому, который был уже в курсе всего. Начиная от моего обмана, заканчивая тем, что парюра была продана. Безусловно, Романовский принял меня, как самого лютого врага, не скрывая своего намерения подправить мне нос. И я его прекрасно понимал и поддерживал в этом. Чего мне только стоило рассказать о своих благих намерениях вернуть Софи серьги. Но я не знал, где искать нового владельца парюры и какая стоимость будет озвучена, понимая, что моих финансов вряд ли хватит.

Время шло. Романовский наводил справки по своим каналам, пока удача не улыбнулась нам. Парюру купила пожилая дама с графскими корнями из Парижа, которая ни за что не хотела ее продавать, пока Романовский не выяснил, что она без ума от живописи. А ему как раз было, что предложить. Поэтому вскоре парюра оказалась у Романовского, а с десяток картин перекочевало к графине. Я не долго думая, продал все свое имущество и тоже возместил затраты. Серьги в тот же день оказались у меня, а на следующий день я их отдал законным владельцам.

А дальше начались мои мучения и терзания. Целый год я не находил себе места, понимая, что не могу без Софи. Когда я понял, что влюбился в нее? Не знаю, мне казалось, я любил ее всегда. Чувствуя, что мое чувство может быть не взаимное.

Я пытался отвлекаться и с головой ушел в работу, работая над новыми проектами. А в выходные дни ездил во двор к Софи, ожидая, когда она