— Я могла бы попробовать, если бы кто-нибудь объяснилмне, что и как нужно делать, — предложила Стиви. Она не считала, чтосправится с задачей лучше специалиста, просто ей не терпелось скорее начатьобучение Кэрол.

Врач снова улыбнулась.

— Вы прекрасно поработали вчера вечером, — сказалаона, и это был не просто комплимент или проявление французской галантности.Молодая женщина и в самом деле не могла бы сказать, что же разбудило Кэрол насамом деле.

Потом Стиви и Джейсон отправились в отель, чтобы сообщитьновости детям. Энтони и Хлоя еще спали, и их первая реакция была такой же, каку Стиви: они испугались, что случилось что-то ужасное. В их глазах была паника,в голосе звучали истерические нотки.

— Что с мамой?! — воскликнул Энтони, протираяглаза. Ему уже исполнилось двадцать шесть, и он был самостоятельным, взрослыммужчиной, но Кэрол по-прежнему оставалась для него мамой и даже мамочкой.

— Успокойся, все хорошо. Кэрол пришла в себя! —воскликнул Джейсон и, не сдержавшись, заплакал. — Она открыла глаза,представляешь? Скоро, скоро она совсем поправится…

Голос его задрожал, глаза Энтони тоже увлажнились, и он струдом подавил подкатившееся к горлу рыдание. Никто из них не знал, когданастанет это «скоро», однако в эти минуты главным было другое. Кэрол не умерла,Кэрол вышла из комы. И для нее, и для них это было как новое рождение.

Узнав, что Кэрол открыла глаза, Хлоя, то смеясь, то плача,закружилась по комнате, а потом обхватила отца за шею. Доля объятий досталась иСтиви, и Энтони. Хлоя словно ожила и снова счастлива.

За завтраком все четверо смеялись и оживленно болтали, а вдесять часов отправились в больницу. К этому времени Кэрол проснулась — на этотраз после самого обычного сна — и взглянула на вошедших с куда большиминтересом.

— Привет, мам! — жизнерадостно поздоровалась Хлоя,подходя к кровати, чтобы поцеловать мать. Кэрол, однако, никак неотреагировала. Стиви даже показалось, что она несколько удивилась, но лицоКэрол оставалось неподвижным, как маска, и только в глазах появилось какое-тостранное выражение. Пластырь, закрывавший рану на скуле сняли, и на кожебагровел свежее заживший шрам. Сейчас Стиви подумала, что Кэрол навернякарасстроится, когда его увидит, но до этого, во-первых, было еще далеко, аво-вторых, как сказал Джейсон, для чего-то же существует пластическая хирургия.Сами они давно привыкли к ее шраму и почти перестали его замечать, но сейчас онпрочно завладел вниманием Стиви. Она буквально не могла оторвать от неговзгляд, словно боясь взглянуть подруге в глаза и прочесть в них неприятнуюистину: Кэрол не узнавала самых близких людей!

Кэрол между тем продолжала следить за ними взглядом и дажечуть-чуть поворачивала голову, когда кто-то из них перемещался по палате. Этобыло обнадеживающим признаком, но, когда Энтони в свою очередь тоже поцеловалмать, во взгляде Кэрол появился новый вопрос. «Кто это?» — словно хотела онаспросить.

Энтони сменил Джейсон, который взял Кэрол за руку, но и нанего она не прореагировала. Стиви, которая стояла, прислонившись к стене,улыбнулась подруге, но та ее как будто и вовсе не заметила. Впрочем, не исключенобыло, что Кэрол еще не могла сфокусировать взгляд и разглядеть лицо человека,находящегося в нескольких шагах от нее.

— Мы все очень рады, — проговорил Джейсон ипоперхнулся от волнения. Он по-прежнему держал бывшую жену за руку, и на губахего играла счастливая улыбка, но Кэрол скользнула пр нему ничего не выражающимвзглядом. Потом губы ее дрогнули. Она была очень слаба, и ей потребовалосьбольше минуты, чтобы произнести единственное слово:

— …У-у-с-с-с-с-та-ла. Это прозвучало как вздох.

— Я знаю, что ты устала, дорогая, — нежно произнесДжейсон. — Ты очень, очень долго спала, но теперь…

— Я люблю тебя, мама! — вставила Хлоя, и Энтониэхом повторил ее слова.

Кэрол посмотрела на них, словно они говорили по-китайски,потом снова заговорила:

— П-пи-ить… — Слабой, трясущейся рукой онапотянулась к чашке с водой, и сиделка поспешила напоить Кэрол. Эта сценанапомнила Стиви похожий эпизод из фильма «Сотворившая чудо», где главную рольсыграла великолепная Энн Бэнкрофт. «Все повторяется, и нет ничего нового подэтими небесами», — всплыли в памяти Стиви строчки, и она чуть заметнопожала плечами. Что ж, по крайней мере, все движется в правильном направлении,что само по себе служит достаточным поводом для оптимизма, хотя Кэрол так и необратилась ни к кому из них и никого не назвала по имени. Она только смотрелана них, как на совершенно посторонних людей, и молчала, и Джейсон с детьми явнорастерялись. Ничего подобного они не ожидали.

Пробыв в больнице до обеда, они уехали в отель. Кэрол кэтому времени явно устала. Она еще дважды просила пить, и теперь онапроизносила слова намного отчетливее, ее голос был совсем не похож на тот,какой у нее был прежде. Он был шелестящим, слабым, с сильной хрипотцой,которая, впрочем, могла появиться по еле того, как Кэрол несколько недельдышала при по мощи аппарата искусственного дыхания. Стиви, однако, не могла неотметить, что у Кэрол изменился не только голос. Глаза ее казались огромными наосунувшемся бледном лице, к тому же она сильно похудела, ведь у нее и раньше небыло ни унции лишнего веса!

Все же, несмотря на худобу и болезненную, больничнуюбледность, Кэрол была по-прежнему красива. С таким лицом, как сейчас, она моглабы сыграть и Мими в «Богеме», и любую трагедийную роль. Стиви, впрочем, от душинадеялась, что трагедия для них закончилась и больше не повторится.

После обеда Джейсон снова отправился в больницу, чтобывстретиться с врачами. Хлоя решила еще раз пройтись по магазинам. Настроение унее было замечательным — еще бы, ведь ее мама вернулась, можно сказать, с тогосвета. «Бутик-терапия» — называл эти походы Энтони. Он сам собирался провестипару часов в тренажерном зале. Все трое чувствовали себя намного лучше и неиспытывали острого чувства вины от того, что занимаются привычными делами.Вечером они даже поужинали в «Вольтере» — любимом парижском ресторане Кэрол.Джейсон, который об этом хорошо знал, даже сказал, что это будет праздничныйужин в ее честь.

Лечащий врач Кэрол сообщила ему, что результатыМРТ-исследования внушают оптимизм. Самым замечательным было то, чтоисследования не показали сколько-нибудь серьезных повреждений мозга. Можно былонадеяться, что проводимость соответствующих нейронных пучков рано или поздновосстановится в полном объеме. К сожалению, врачи пока не могли сказать, когдаименно это произойдет. Как сказала врач, только время покажет, сможет ли Кэролвернуться к обычной жизни. Она реагировала, когда с ней кто-то заговаривал, исама произнесла несколько коротких слов, но они, к сожалению, относились толькок ее физическому состоянию. Например, Кэрол сказала «Холодно!», когда сестрапопыталась открыть окно, и «Ой!», когда у нее брали кровь на анализ и меняликапельницу, но это было практически все. Когда медсестра стала задавать ейвопросы, требующие более полного ответа, чем просто «да» или «нет», Кэрол несмогла ничего сказать и только с недоумением покачала головой, когда врачспросила, как ее имя. «Вас зовут Кэрол», — сказала доктор, но Кэрол толькопожала плечами, словно собственное имя нисколько ее не интересовало. И даже когдадежурная сестра обращалась к ней по имени, Кэрол не отзывалась. «Раз она несмогла назвать свое имя, — сказала врач Джейсону, — вряд ли онавспомнит ваши. Больше того: я почти уверена, она понятия не имеет, кто вытакие. Она все забыла».