– Не все сразу, дорогой Легат, не все сразу.

– Ага. Прелюдия перед пытками огнем и дыбой. Заранее предупреждаю: боюсь боли, все скажу, на все соглашусь. Но и цену вам выкачу – мало не покажется.

– Мы за ценой не постоим, – цитатой откликнулся Директор.

А зам его по имени Генерал молчал, не встревал, пил зеленый чай.

– Давайте о цене – позже, – предложил Легат. – Сначала, если позволите, обо мне лично. Дело в том, что ваш коллега из семидесятого, как я понял, предложение заменить Гумбольдта назвал вторым. Про запас. А основной вариант – я должен найти беглеца. Зачем найти – не объяснили. А я не понял: зачем он им, если они меня на место Гумбольдта прочат?.. Ну, да Бог им судья! Наверно, это просто – забота о человеке. Бывает… Так, может, подумаем вместе, как его найти? Неужели всей силы Конторы не хватит для поисков одного человека? Не поверю! Я, знаете, человек пожилой и привык уважать вашу службу. Более того, я склонен полагать, что вы догадываетесь, где Гумбольдт. Агентурные данные там или что еще… Опросите всех диггеров, например… Ну, не против я, не против собственной кандидатуры на роль резидента! Но зачем учить неученого, когда ученый жив-здоров?

– Мы ищем, – быстро сказал Генерал.

– Вижу я, как вы ищете. Знаете, что сказал Гумбольдт? Вашим коллегам сорокалетней давности сказал. «Здесь спрятаться – больше места, но больше глаз. Там спрятаться – меньше места, но больше дураков». «Там», как вы догадались, – это о нашем времени. Не обидно? Сидит он сейчас где-нибудь неподалеку и посмеивается. С дураков-то чего взять?..

Легат пер внаглую. По сути – себя продавал. Хотел – подороже.

Директор смотрел на Генерала. Молчал.

– Да знаем мы, где он, – не выдержал взгляда Генерал. – Пасем его уже не первый день. Он каждые сутки место меняет, приятелей у него, видите ли, жопой ешь!..

Легат рискованную свою игру не бросал.

– А не водит ли он ваших мальчиков? Это ж дураку ясно! Знает, что пасут, и водит в открытую. Поводит-поводит и – в схрон. С концами. Там его нет и здесь не будет…

Директор все смотрел на Генерала. Молчал.

– Ну, возьмем мы его, возьмем, – прямо-таки возопил Генерал. – Не видит он нас, по сто раз в день проверяемся… – подумал о сказанном, счел необходимым добавить, чтобы превратно не поняли: – За нос он ребят наших действительно водит… Умело, но не результативно. Следим мы, в тридцать три глаза следим…

– Это кто ж у вас одноглазый? – счел возможным пошутить Директор.

– У нас все – трехглазые, – мгновенно среагировал на шутку Генерал.

А Легат поделил одно число на другое и в сухом остатке получил одиннадцать трехглазых топтунов. Но это – так, легкая дань арифметике…

Вмешался:

– Кстати, вопросик дозволите?.. Почему ж вы нас троих не тормознули до ворот? Эти хоть коллеги, а мы-то вовсе посторонние… И – на тайных тропах… Хорошо ли?

– А мы никогда никого из посторонних, как вы говорите, людей не тормозили. Хотят в метро протыриться, – жаргон у Генерала объявился, – дай им Бог удачи. Тем более там двери надежные, взрывать надо, если без ключа… Кое-кто, естественно, исчезал пару раз, так там с ними, знаю, не церемонятся… Эти диггеры… – замолчал, но, похоже, про себя выматерился. – Но не выматерился, а просто пояснил: – Тормозим, конечно, иной раз. Там точек слежения – мышь не пробежит. Да и мало кто до дверей добирается…

Тут и Директор решил нарушить молчание:

– Вашу группу мы не тронули, потому что там были вы.

– А я, что, неприкасаемый? – удивился Легат.

– Выходит, так, – подтвердил Директор. И – к Генералу: – Вот что, кончайте ваши игры. Берите Гумбольдта. Быстро! Ходить на ту сторону он больше не будет, успокойте его, но в Конторе он нам нужен.

– Ну, слава Богу, отмучились, – вырвалось у Генерала тайное. – Сегодня и возьмем.

– За что? – всерьез удивился Легат.

Захват Гумбольдта не входил в сценарий игры, которую он сейчас худо-бедно ладил.

– За штаны, – объяснил Директор. – Он нам нужен здесь, чтоб вам лучше работалось там.

Красивый пассаж завернул. Стилист! Но вывод из выше обсужденного – невеселый.

– А я, значит, все-таки обречен? Ходить мне – не переходить… Тогда к месту будет вернуться к цене вопроса… – резко затормозил. Вспомнил: – Да, еще о Гумбольдте. Если вы его сегодня возьмете, я смогу с ним переговорить?

Директор и Генерал переглянулись. Вроде что-то эдакое знали, а говорить не решались.

– Не сможете, – решился Директор. – Вернетесь… – помолчал, – ну, когда вернетесь, тогда и поговорите. Тем более что будет – о чем.

Легат молчал. Не потому, что расстроился, нет. Он бы, скорее, расстроился, если б ему сейчас заявили: «Спасибо вам, уважаемый Легат, но ваши услуги нам не пригодятся, потому что нашелся Гумбольдт, ему, как говорится, и карты в руки». А он, Легат, уже со всеми, по сути, попрощался. Он уже был в игре – новой, не игранной, с не просчитываемыми ходами и непонятным исходом. Но стоило вернуться к тому, с чего начали кофепитие.

– Если не против – к цене вопроса. Речь, конечно, не о деньгах. Я готов сотрудничать как с вами, так и с вашими коллегами из семидесятого, но – не вслепую. Я не умею вслепую, такой у меня недостаток. Теряюсь, теряю интерес, ни хрена, по сути, не делаю. Моя цена – знать суть этого дела, которое тянется, как мне ваш зам сказал, не один год. Подробно знать. Очень подробно. Когда это началось? Кто начал первым? Смысл акции? Какая подбирается информация и куда уходит? Как и кто ею распоряжается? Кому она нужнее – нам или им? Почему Гумбольдт работал один, хотя ежу ясно, что связных должно быть больше? Хотя бы трое. Вон: исчез он, и все встало… Кто первый открыл переход во времени, пардон за термин из science fiction? Кто первый им воспользовался? Кто и каким образом начал работу? В смысле, ваше ведомство или их? Как вы на них – или они на вас – вышли? Через Гумбольдта?.. И так далее, скучно перечислять. Кратко это называется «история и суть вопроса». Или дела, вам это слово ближе… Цена вам понятна?

Когда Легат начал свой монолог, зам, сидящий напротив за столом, оторвался от чая, смотрел на Легата не мигая, ловил текст. Профессия?.. А Директор, наоборот, не перестал пить кофе, улыбался, кивал головой, отмечая в речи Легата точки, восклицательные и вопросительные знаки, паузы и т. д. Излучал приязнь и внимание. Объективно очень обаятельный человек…

Как, кстати, и Очкарик.

И как только Легат умолк, начал отвечать на поставленные вопросы. Но – не прямо, не прямо, а уклончиво и с оговорками.

Начал с банального:

– Что ж, Легат, цену вы выбрали немалую и форма оплаты – вполне современная. Информация! Ничего нынче дороже не ценится… Будет у вас информация. Вся требуемая и даже больше. Мы не идиоты, понимаем прекрасно, что вслепую работать невозможно. Кстати, Гумбольдт обладал информацией в полном объеме. Более того, он и был идеологом проекта. Вы угадали: все началось с него, с его подачи. Не он сам проект разработал, он – не специалист. С фантазией у него – все в порядке, идею принес любопытную, а сделать ее рабочей и работающей – это уж удел спецов. Кстати, как наших, так и коллег из семидесятого…