— Император ясно выразился, что империи нужен наследник Геллов. Здесь подойдет и внебрачный ребенок, главное, чтобы он был носителем силы, пладом.

— Все равно не понимаю!

— Верник все сделает для Брадо, даже пойдет на то, чтобы дать свою фамилию его ребенку.

— Бред! — однозначно высказалась я, и от злости аж пыхнула.

Мариан демонстративно махнул рукой у своего лица, развеивая дымок моей силы, и протянул:

— Брадо дал слово, что не бросит Кинзию. Он этого и не сделает. Но и приказ императора выполнит.

— Бред! — повторила я, а сама подумала: а что, если Сизер прав? Что, если однажды владетель придет ко мне и заявит, что ему нужен наследник? Он ведь на своей земле полноправный властелин, и я очень хорошо запомнила его бескомпромиссные слова: «Вы должны смиренно принимать каждое мое решение». — Бред, — в третий раз, уже с надеждой, промолвила я, глядя на Мариана.

Мужчина прошел к камину и стал смотреть на огонь чужого дома, ведь Мариан – носитель силы Сизеров, а не Геллов. Его называют наследником Брадо, воспитанником, но в его жилах, увы, течет другая кровь, а кровные вопросы у пладов имеют важнейшее значение.

— Неужели у владетеля нет родственников-пладов? — спросила я, также глядя на огонь в камине.

— Есть, конечно, но все они вырожденцы, то есть не способны к великому искусству. Пламя им не подчиняется. Отец Брадо и его старшие братья были мастерами великого искусства, но они были убиты.

— Значит, Гелл единственный живой носитель линии силы…

— Кода выяснилось, что Кинзия не может забеременеть, все ждали, что Брадо возьмет другую жену, «нормальную», — сквозь зубы проговорил Мариан, — но наш владетель всех удивил, заявив, что другой жены ему не нужно и раз наследника нет, значит, такова воля Великого Дракона. Так он и обрел свою репутацию непогрешимого. Но император сказал…

— Да плевать, что он там сказал, этот ваш император! — фыркнула я, прервав Мариана. — И плевать, что задумал Брадо. Мне нужен молодой красавчик в мужья, а не собака Верник.

Мужчина посмотрел на меня; в его голубых глазах отражались красноватые отблески огня. Нереза считает его хорошим человеком, как и Брадо, впрочем, но улыбается она лишь, когда упоминает молодого эньора. А это о чем-то да говорит.

Мне и самой с Марианом как-то проще и дышится, и говорится, и чувствуется. Поэтому, наверное, я пытаюсь с ним подружиться.

— И вообще, ты обещал мне, что найдешь хорошего жениха, помнишь?

— Я тебе ничего не обещал.

— Ну так пообещай.

— Ты невероятно наглая… сиротка, — произнес Мариан, повернувшись ко мне лицом и сложив руки на груди. В голосе мужчины я не услышала ни злости, ни угрозы, поэтому сочла, что могу наглеть и дальше.

— Но я тебе нравлюсь, — уверенно сказала я, и тоже руки на груди сложила.

Мы померились взглядами, затем Сизер с усмешкой протянул:

— Совершенно не нравишься.

— Поэтому ты пялишься на меня при любом удобном случае?

— Просто ты всегда не к месту одета.

— Я хорошо одеваюсь! — притворно обиделась я и снова стала смотреть в камин; боковым зрением я видела, что молодой плад, не изменяя себе, смотрит на меня. — Кстати, — добавила я, — нехорошо жениться на девушке, которая тебе не особо нравится. Ты мужчина, имеешь право выбора. Так зачем выбрал ее?

Сизер мог грубо поставить меня на место и уйти, но, видимо, тоже почувствовал, что я спрашиваю без яда и насмешливости, так что ответил:

— Гемма прекрасная девушка, я знаю ее с детства. Из нее получится замечательная жена.

— А из тебя – скверный муж.

Мариан не стал возражать.

Кинзия совсем не интересовалась мной, так что я была предоставлена самой себе и пользовалась благами этой относительной свободы. Я расспросила Нерезу об управляющем, Жако, и узнала, что он прежде жил в императорском дворце и служил одному пладу, мастеру огня, который считается первым красавцем империи. Однажды Жако заказал для своего эньора нескромный наряд; эньор, увидев этот наряд, разъярился и обжег Жако, да так, что его едва спасли. С тех пор Жако живет в провинции, и служит в Колыбели туманов.

Нереза предупредила меня, что управляющий всегда держится особняком и слуги его не любят, потому что очень уж он нос задирает, но Жако отсутствие друзей и приятелей не расстраивает: он горд тем, что служит Брадо Тоглуанскому и его жене. Вызнав еще кое-что, я подловила момент и «поймала» управляющего в гостиной.

— Добрый день, Жако, — вежливо поприветствовала я мужчину.

Он едва заметно поклонился; видимо, не считает достойной того, чтобы приветствовать меня, как полагается. Я внимательнее посмотрела на управляющего. Он, как и я, темноволос и темноглаз, но кожа у него смуглая. Уроженец юга?

— Вы мне очень помогли, — промолвила я застенчиво, теребя кончик косы. — Платье разорвалось так неожиданно! Я опозорилась бы, если не вы.

— Вам следовало надеть другое платье, эньора, — прохладно ответил он.

— Вы правы, но я не удержалась от соблазна надеть его. Ничего не могу поделать, меня всегда тянет на модные эксперименты.

На вытянутом носатом лице Жако не выразилась ни одна эмоция, но я почувствовала, что контакт есть. Не просто же так он подошел ко мне тогда и помог?

— …Не хочу снова провалиться. Жако, мне очень нравится, как вы одеваетесь. Не могли бы вы помочь мне?

— Помочь? — удивился он.

— Да. Я хочу хорошо выглядеть.

— Вам для этого ничего не нужно делать, эньора.

— Вы так добры, Жако! Но я-то знаю, что сильно уступаю местным девушкам. Они все такие красивые, светловолосые и голубоглазые, а я черная, как… — я развела руками и огорченно вздохнула, а сама украдкой взглянула на Жако.

Теперь он еле скрывал раздражение. Значит, я перегнула. Пойдем другим путем.

— Ладно, скажу прямо, — решилась я и быстро проговорила: — Мне нужны мужские брюки, Жако, вот как у вас – облегающие, бархатные. Вам их на заказ шьют? Устройте как-нибудь, чтобы мне тоже сшили такие брюки, и рубашку, и вообще полный мужской наряд. И чтобы еще плащ был, подбитый мехом, с капюшоном.

— Зачем? — пораженно спросил Жако.

— Я же говорю, вкусы у меня своеобразные. Вы мне поможете?

— Эньора, это… так не делается.

— Значит, вы не станете мне помогать? Тогда я попробую другим путем найти искомое, — сказала я легко и, мило улыбнувшись управляющему, пошла дальше по коридору, отчетливо ощущая, как шарит по мне его взгляд.

***

Тем же вечером мне принесли сверток с новенькими темно-коричневыми брюками из бархата. Они были мне велики, но разве это проблема? Проблема – когда материала мало, а когда много – это раздолье!