— А как же вы профессор?

— Я принесу Германии больше пользы здесь, нежели за сотни световых лет, — сказал Ульман. «А ведь он верит в то, о чем говорит.» — Мне рано умирать. Все они, весь экипаж подвергнется необратимым изменениям во время межзвездного перемещения.

— То есть?

— Прыжок займет один час, сорок две минуты. Плюс минус двенадцать минут... Ах, да. Что будет с экипажем? Все они умрут через несколько лет после прыжка. Самым молодым и крепким даю лет пятнадцать. Вам, молодой человек, дам от силы лет пять. Воздействие РУ-генераторов на живые организмы еще не до конца исследовано. Это интересная задача, кстати...

Я вдруг вспомнил лица егерей. Цветной строй: серо-болотный. И улыбки... Оружие в руках и улыбки...

Ульман продолжал рассказывать:

— На борту «Великой Германии» двенадцать инкубаторов. Нужный контейнер ставится на рабочий лоток... вот так, видите? Через положенное время вы получите молоденького зайчика, поросенка или совершенно здорового малыша. Противомагнитная защита — это моя гордость... Пока юный ариец в инкубаторе, специальный магнитофон рассказывает ему в доступной форме о величии Великогерманской нации, о фюрере. Со мной работал профессор Лорх, у него очень интересные идеи по психологии младенческого развития...

И детей лишили хороших человеческих сказок? Почему такие мозги судьба дарит людям, лишенным сердца?

Или гений, мать вашу так, должен быть выше морали, выше человечности?!

— Как подать энергию на пусковой генератор? Профессор, это важно. Мне пора идти за контейнером...

— Что? Вот этот рубильник. Вниз — и к звездам. Ха-ха. Все-таки Энштейн слабак. Такое мог совершить...

...Ведь я полковник! Чем командую? Складом американской тушенки. Горы маслянистых банок. Тысячи маслянистых упругих банок. Тысячи тысяч...

Так думают фюреры?

Я посмотрел на белые, аккуратно расчесанные волосы Ульмана и поднял руки, сложенные в замок. Один выстрел, сами знаете в кого? Один удар...

Потом позвонить. Ребята должны забрать пленных русских... И пусть обязательно захватят ту девушку, которая пела колыбельную... А что буду делать я? Мне нужно к Мольтке, на эсминец. «Великая Германия»?! Черт возьми, почему нет? Я хочу видеть Германию великой! Но не так, как представляют это Ульманы и Геверницы. Страна людей, а не склад тушенки...

Пришло время поступка, да, Франц?

Давно я не называл себя по имени...

Воще то я ни урот. Проста я такой красивий. Миня мама уранила када ей сказали чта па больше ни вирнецца. А он ни мог никак вирнуца. У ниво в машине уран кончилца. Па лител нат гарами где дерги живут они ево патом схавали. Дядю Костю то же схавали одна жилезная нага асталася. Ма гаварит ну вот блин. И миня уранила. Я ни болна ударилса толька руку сламал и челисть. Я скасал ма зачем ты меня уранила дура. То исть я нипомню че я сказал я тада савсем малинький был. даже ругацца ни умел нафик. Навернае че та сказал патаму чта трудна удиржацца. Када тибя мордай апол.

Мы тада жыли вбункире хатя ядирная вайна уже кончилася. Но ма гаварит а вдрук апять ну нафик такои щастье. А када па ни вирнулса. Ма гаварит атец урот сабака чмо накаво ты сволачь нас аставил. Как типерь жить. Бис тибя. тут я спола заплакал патаму шта челисть сламал и па жалка.

А этат придурак гаварит ты урод. Ты зачем сюда пришел. Здесь наша деревня, здесь уродам ходить нельзя.

Я иму гаварю я ни урот миня мама уранила. А он гаварит

— Вижу, что уронила. Что рожу повредил, тоже вижу. А третья рука у тебя тоже от удара образовалась?

Я гаварю иди нафик видили предурка ипакруче.

Тут он как закричит на миня мутант проклятый за придурка ответишь. Пака он кричал я иму ваткнул в живот палку и павирнул три раза. Мок и читыре павернуть но он стал вирищать как дефка. Пришлось ево на землю уранить. ибить нагами блин. Патом у ниво из живата кроф патикла. Он вирищать пиристал толька на абарот замалчал нафик и ни дергацца. Но уже позна другие прибежали гаварят

— Ты его убил!

Ну вот нифига сибе думаю схадил за ураном. Че он умер он гаварю савсем дурак. Если бы миня так били я бы фик умер. Ни даждетись гаварю. Они гаварят

— Это мы сейчас проверим!

Давай миня правирять. А че миня правирять када я бис ихних дурацких праверак знаю. Не умер ни фига как и гаварил. Они устали миня бить гаварят

— Давайте его к мэру отведем.

Я гаварю жалка палку сламали харошая. Была палка. Где я такую ище вазьму. Один гаварит

— Гляньте, ребята, какой разговорчивый мутант. Давайте ему еще всыплем!

А толстый иму гаварит: Хватит! Пошли к мэру.

Он уже задалбалса миня пинать.

Пришли к мэру. Мэр гаварит

— Что за чмо?

А када узнал шта этат придурак умир гаварит

— Посади его в клетку. Завтра повесим.

Толстый гаварит: Как повесим? А виру за убитого кто платить будет?

Мэр гаварит

— Какая нафиг вира? С этого урода? Иди, посади его.

Миня привили к клетке. У двирей сидели двое. Один гаварит

— Куда этого-то? Его же там сожрут.

Толстый гаварит

— Ну и хрен с ним. Все равно завтра ни виселицу.

Дверь аткрыли и миня запихнули так шта я упал мордай аппол. Слышу ктота смиецца поднимаю голаву. Сидит дефка такая красивая шта я описать ни магу. Толька у миня сразу зачисалось. Я гаварю давай чели че время тирять. Миня гаварю Витя завут.

— Пошел ты!

Я гаварю ладна толька лажись и ни дергася. Ана гаварит

— Только попробуй! Убью!

Ни хочишь гаварю тагда я тибе пра симью нашу раскажу.

Па красивый был. Ма ево фсе время ривновала. Гаварила я тибя убью сукин кот если хоть одним глазком куда посмотриш. А как ни сматреть кагда у па их восимь? Если бы уран ни кончилса я бы тоже красивим был как па. Атак миня уранили. Ты ни думай ма уминя малаток. Вырастила нас пять сыноф две дочки и ище Жгутика. Он наверное тоже сын или дочка но я иво атдельна щитаю. патаму шта. Нипанятна кто он есть. Гаварить он ни хочет а праверить иво нильзя он кусаеца больна.

Патом я спрасил тибе страшна. Она гаварит

— Отстань.

Я гаварю. хочишь спаю калыбельную каторую мне ма пела кагда я плакал. Она гаварит

— Не хочу! Заткнись ты, урод, ради бога, дай поспать!

Я не обиделса на урода патаму шта. Понял она ат страху так гаварит. Я запел как ма научила

Баю бабушки баю

Ни лажися на краю

Придет серинький валчок