а не болезненной лихорадкой. А в следующий миг шевельнулся и тихо простонал. Первым порывом было отодвинуться и сделать вид, что ничего не происходит, но я сдержалась. Осторожно, по капле, влила в центр переплетения жил еще немного своей магии.

Я не могла поверить, что у меня получилось! Южанин был прав – брачная магия открывает новые возможности. Вот только я о них не просила, их мне вручили насильно, навязали. Я до сих пор не могла смириться со своим новым положением, чувствуя себя загнанной в угол.

И боялась, боялась, боялась. Вместо ровной дороги впереди зияла пропасть. А долго ли падать, я не знала.

Кожа на запястье зачесалась, метка будто обиделась на мои мысли и решила напомнить о себе. Вдруг я поняла, что слишком глубоко ушла в свои мысли, потому что…

Руки до сих пор лежали у Фрида под рубашкой. Я чувствовала, как вздымается грудная клетка от глубокого размеренного дыхания – он крепко спал. А еще, для собственного удобства, разумеется, я уселась на него верхом. Пошевелившись, сжала коленями бедра и медленно повела руки вниз…

Задержала дыхание и затаилась вся. Потому что, когда задевала кожу ногтями, его тело отзывалось слабыми сокращениями мышц.

О… это было любопытно.

Наверное, после того, как в очередной раз ощутила близость смерти, в голове что-то помутилось. Чем еще объяснить мой поступок?

Закусив губу от напряжения, я опустилась ниже, уперев локоть левой руки в землю, а правую медленно вернула на место – к центру переплетения жил. Вычертила на гладкой коже узор. Лицо случайного мужа сейчас было так близко – брови слегка нахмурены, веки подергиваются, будто ему снится что-то тревожное.

– Что, поговорим об особенностях брачной магии?

Наверное, он все же не такой подлец, каким показался вначале. И не совсем дурак. Даже жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах, и это наше путешествие, это приключение закончится, как сон.

Но что, если он прав, и мы останемся связанными навсегда? Внутри что-то восстало против этой мысли, взбунтовалось и ощетинилось. Я не желала думать, что все дело лишь в своенравной магии и спятившем алтаре, и им плевать на свободу воли.

– Красивый ты, видный… – прошептала, еле размыкая губы и чувствуя, как в солнечном сплетении что-то щекочет. Как будто бьет крыльями птица или бабочка. – Наверняка южанкам головы дурил… Много их было? Да, думаю, много…

А если бы он сейчас проснулся и понял, что я разлеглась на нем? Что бы тогда ответила? Что сегодня костра в пещере нет, и я решила погреться об него?

На мне и на нем были только нижние рубашки, теплую одежду успели снять еще на входе в долину. И сейчас ткань почти не ощущалась.

– Я не знаю, что делать, я запуталась. Мне и страшно, и стыдно, и долг давит, и простить тебя не могу… Я себя не понимаю больше. Не знаю, какую маску с тобой носить.

Рука вновь отправилась в путешествие по его груди, по животу, задела пряжку ремня. Я оправила рубаху и, укрыв Фрида его же плащом, забилась в дальний угол пещеры. Меня трясло, магический откат заявил о себе. А еще я злилась на себя за этот необдуманный эмоциональный поступок.

Анги – на них одна надежда. Мудрые лисы знают, что делать.

Я бросила взгляд туда, где беспокойно спал мой… Кто?

Враг? Муж? Случайный союзник?

Только время покажет.

Глава 9

Фрид

Я плавился весь: кости ломило от жара, кожа и мышцы лопались, кровь сворачивалась в сосудах. Прав был отец, я всегда был слишком самонадеянным, но в тот момент я думал лишь об одном – надо спасти мою северянку. Думал и с удивлением понимал, что обязан сделать это не только потому, что наши жизни связаны. А просто… просто обязан. Других вариантов нет.

Что было дальше, я помнил смутно. Реальность расплавилась под натиском природной магии, которую я впустил в жилы. Она была древней и великой, как сама жизнь – могла смять меня, как сухую травинку.

Но разве я не Сын Огнеликого?

И я боролся. Боролся изо всех сил, пытаясь обуздать непокорное пламя – дикое, неистовое, такое, с каким я ни разу не пересекался. Оно происходило от воды и пара – и тем сложнее мне было. Такой вид магии не предназначался для моих жил, но каким-то немыслимым образом я сумел его вместить.

Когда силы почти оставили, я вдруг ощутил прикосновение. Словно кто-то протянул руку и помог встать с колен. Жар начал отступать, скалясь, как голодный хищник. Уползал в логово, смирялся, позволяя надеть на себя ошейник.

Фарди. Это была она.

Я почувствовал привкус ее магии и запах, который не спутать ни с чем – первоцветы и снег на склонах гор. И вспомнилось, как делился с ней своей силой, и та лилась ровным потоком, окутывая ее всю, лаская изнутри. И девичья кожа, мертвенно холодная, наливалась теплом.

А сейчас она решила последовать моему примеру, поняла, что может использовать холод против пожирающего огня. Ее магия была прохладной и чистой, как ручей – освежала, исцеляла, дарила блаженство и покой.

Мы научились воздействовать на центры друг друга, и получилось это на удивление легко и естественно. Просто подарок богов или самое настоящее проклятие.

Потом мне снилось склоненное лицо – прикушенная губа, сведенные брови, блеск стальных глаз. Или не стальных… Сталь слишком груба, а вот серебро – в самый раз.

Я ненавидел, когда в детстве меня заставляли учить стихи, но сейчас пригодилось бы несколько пафосных строк. Например, что у нее штормовые глаза – цвета туч над северным океаном. Все-таки она хороша, хоть и не в моем вкусе. Немного грубая, но все северяне такие, тем более, ей не за что меня любить. И вдруг закралась мысль – а хотел бы я, чтобы она меня полюбила? Не просто захотела, как мужчину, а глубоко и по-настоящему полюбила.

И тут же посмеялся сам над собой. Дурак! Размечтался, как мальчишка. Север отравил мне кровь, и я забыл, зачем сюда явился. Образ Фарди пошел рябью, рот искривился, а волосы вдруг обернулись спутанными космами. Теперь передо мной стояло совсем другое лицо. Старое, уродливое.

«Ты так ничего и не понял, мальчик».

Тело сковала судорога, я не мог шевельнуться, не мог издать ни звука. Это состояние напомнило паралич, который сразил меня после укуса белого скорпиона. Наткнулся на тварь случайно, а он возьми да ужаль. Это было тогда, когда я отправился