class="p1">– Как сильно я тебя ненавижу… Не знать бы тебя никогда… Чтоб ты провалился…

Дыхание сбивалось, грудь вздымалась часто и неровно. Я чувствовал каждый ее изгиб, тепло и дыхание сводили с ума. И да, я бы с удовольствием провалился с головой в это безумие. Вместе с ней.

Я скользнул губами по щеке. Замер в опасной близости от края ее рта, продляя сладкую пытку. Сердце колотилось, как безумное. Это была болезнь. Заразная хворь. Она не делала попыток отстраниться или вырваться, но странно обмякла в моих руках. Упрямая северянка выжидала, а я понял – она прислушивается к своим ощущениям так же, как и я к своим.

Мы ходили по кромке остро заточенного лезвия. Осталось лишь повернуть голову и…

– Изнасилуешь меня? Ты ведь не слишком… церемонишься с женщинами… – она пыталась добавить в голос льда, но тот предательски сорвался.

– С чего ты взяла? Я не чудовище… – я еле ощутимо потерся о ее щеку, ощущая мягкость женской кожи. – Но если ты согласишься, я сделаю все, чтобы тебе было хорошо.

Фардана

Меня спеленало по рукам и ногам, я не могла думать здраво, не могла пошевелиться. Оставалось лишь бессовестно лгать.

Его тепло проникало мне под кожу слишком настойчиво, а губы… Губы и обжигали, и ласкали одновременно. Если бы сейчас у меня спросили, не желаю ли я представить на месте Фрида своего законного жениха, я бы не смогла солгать. Потому что никогда не мечтала об Улвисе, не хотела его близости. Ни его, ни других мужчин.

Может, все дело в огне? Он притягивает глупых мотыльков.

Я никогда не желала быть слабой, ведомой, но сейчас до дрожи хотела понять, каково это все. Просто попробовать… одну каплю… а потом забыть. Как и то, что было ночью. Мгновения женской слабости.

И каково целовать мужчину, который смотрит с такой неподдельной страстью? Я чувствовала это слишком явно, и страсть эта, как заразная болезнь, проникала в меня, ломала, подчиняла своей воле.

Он близок – миг моего падения. И если я сейчас ничего не сделаю, если позволю ему и дальше творить эту дикость…

Мы соприкоснулись лбами, дыша, как два загнанных зверя. Сжимая друг друга, не в силах ни оторваться, ни сблизиться. Балансируя на краю глубокого ущелья. Я мысленно умоляла его молчать и не шевелиться, не заставлять делать то, о чем потом пожалею.

– Фрид…

Я хотела, чтобы голос звучал твердо и сурово, но вышло слишком беспомощно. Как мольба.

Он воспринял это по-своему и, выдохнув накрыл мои губы своими. Сначала легко и осторожно, будто пробуя вино – проверяя, не отравлено ли. Прихватывая то нижнюю, то верхнюю, раздвигая их языком.

Руки спустились ниже и легли на талию, колено протиснулось меж моих бедер. А я поняла, что даже не пытаюсь его оттолкнуть. Ладони скользнули вверх по плечам – напряженным, каменным. Только раз, только один раз… Именно это мне и хотелось сделать ночью, когда он был без сознания и полностью в моей власти.

Я опустила веки. Меня заштормило от этой томительной нежности, от нетерпения, которое он пытался сдерживать. Но недолго – уже через несколько мгновений губы стали настойчивей, требовали и отдавали, сметая последние остатки моей выдержки.

Мне тоже это нужно. Нужно именно сейчас.

– Фарди… – выдохнул, вздрогнув всем телом.

Это было похоже на жест отчаянья или прыжок в пропасть – безумный и бездумный. И проклятый южанин потянул меня за собой.

У этого поцелуя был странный вкус – терпкого вина и того проклятого винограда, о котором он говорил. Я его ни разу не пробовала, но откуда-то это знала.

У него был вкус жаркого лета и плясок у костра, когда нагие люди сплетаются в объятиях, ничего не стесняясь. А еще у него был вкус запретного наслаждения, когда знаешь, что поступаешь неправильно, и понимание греховности происходящего лишь будоражит кровь. Со мной никогда такого не было, но втайне, по ночам, я позволяла себе помечтать. Только раньше образ мужчины из мечты был размытым и неясным.

Горячий южный ветер уносил меня куда-то, сметая стыдливость, срывая покровы. Я уже видела себя там – на берегу ласкового моря, под жаркими лучами. Поцелуй становился все более глубоким и требовательным, движения все более резкими. Я не понимала, кого из нас бьет дрожь.

Приглушенный мужской стон вернул меня на землю.

Матушка Метель!.. Что же я делаю…

Я торопливо отвернулась, смазывая поцелуй и чувствуя, как рвутся протянувшиеся между нами нити, лопаются с оглушительным звоном, причиняя боль. Запястье пульсировало, а губы горели, будто по ним провели пылающим углем.

– Фарди?.. – спросил Фрид удивленно и сделал новую попытку завладеть моим ртом. Глаза его были похожи на два колодца, наполненных тьмой.

Я помотала головой.

– Даже не знаю, что на меня нашло. Проклятая метка! – зашипела и уперлась ладонями ему в грудь, показавшуюся сейчас каменной.

– Метка? Уверена? – спросил он, глядя своими черными глазами и продолжая меня удерживать. – Может, дело не в ней?

– А в чем же еще? Я бы в здравом уме не стала целовать тебя.

Он выглядел таким разгоряченным, что я даже испугалась. Грудь тяжело вздымалась, на виске пульсировала тонкая голубая жилка. Мутный свет солнца пробрался в пещеру, окутав южанина ореолом, и этот миг мне показалось – он горит. Как красиво и странно.

Лоб прорезала морщинка, будто ему стало больно. Я тут же я ощутила, как его пальцы касаются моих щек, ведут по ним нежно и осторожно. Перед тем, как отпустить меня, Фрид прошептал, наклонившись к самому уху:

– Я не ошибся.

– В чем?

– Ты и правда сладкая. Как виноград.

Я с силой толкнула его, но он уже меня не держал.

– А ты – нет.

Но внутренний голос насмешливо твердил, что это ложь. Мне понравилось так, что забыла обо всем. И могла бы пойти дальше, прояви он больше настойчивости. В те мгновения во мне все требовало, кричало, толкало на глупости. Магия билась в груди, как птица в силках – хотела с ним слиться, как этой ночью.

Нет, не верю, что я настолько испорчена и слаба, что позволила похоти и глупой брачной магии взять над собой верх. Хорошо, что вовремя опомнилась! И надо же было так раскиснуть от объятий этого грубияна. Просто позорище: княжна стекла по стенке от одного лишь томного взгляда и шепота. Предки бы мной гордились.

– Знаешь… – я скользнула по нему оценивающим взглядом и закусила губу. – Мне не понравилось.

– У нас будет еще много попыток. Я хочу понять, в