от нее, – заявил Иван, меняя местами свой полный бокал с пустым бокалом Сергея, а тот, не заметив этого, машинально выпил.

– Не соглашусь, – покачала головой я. – С ее стороны, но без ее участия. Подумайте сами, у нее на руках самый крупный возможный козырь. А такой козырь держат только для себя! И бросают на стол только один раз. Когда самый край. Вот если бы у нее бизнес рушился, а она своими силами не могла его спасти, тогда – да! Она пришла бы к Ашоту Арамовичу и попросила его помочь ей ради сына, которого она ему родила. И я не исключаю, что он бы ей помог.

– Обязательно помог бы, – уверенно сказал Сергей.

– Попросила бы, но не шантажировала, – подчеркнула я. – Кто-то из окружения Варданяна и Геворкяна мог подозревать, что не Луиза родила Сергея, но вот то, что это была именно Галина, знал наверняка очень узкий круг людей. Почти тридцать три года эта информация держалась в секрете, а тут вдруг прорвало. Почему?

– Луиза умерла, – напомнил Иван.

– И какой Галине с этого прибыток? – спросила я, но ответа не получила. – Она никакого отношения к письмам и подмене рубашки не имеет – она ничего не выиграет от того, что Сергей не получит наследство. И Лариса не имеет – чистую рубашку Ашота Арамовича она точно взять не могла, к моменту ее появления в квартире их там уже не было. И если бы она писала те письма, то уж никак не литературным языком. Но она вызывает у меня очень сильное подозрение по другому поводу. Вспомните: она специально познакомилась с Саркисом, навела его на мысль о пустой квартире, зная, что такая есть, вела себя там чуть ли не по-хозяйски, притащила туда одеяло с подушкой – начала обживаться. Все говорит о том, Сергей, что она знает о вашем родстве.

– И вы говорите, что Галина здесь ни при чем? – возмутился Геворкян.

– Конечно! Вспомните про козырь. Стала бы Галина при ее хватком, цепком уме отдавать его в руки девчонки, которая к четырнадцати годам уже была испорчена вконец, зная, что та под кайфом, по пьяни или со зла может разболтать об этом всему району? Никогда!

– А если Галина сказала для того, чтобы дочери было к кому обратиться за помощью, если с ней самой что-то случится – район-то неспокойный, – возразил мне Иван.

– А вот на этот случай существуют завещания, нотариусы, юристы и так далее, – парировала я. – Нет, эта информация поступила Ларисе откуда-то еще. И вот она, помяните мое слово, попытается вас, Сергей, шантажировать. Но не это главное, а то, что она жила вместе с пьющим отцом, когда тот еще служил. Вот ей-то взять у него ствол не составляло труда. А вот отдала она его кому-то или стреляла сама – со временем узнаем.

– А у нее какой мотив? – возразил Иван.

– Может быть, для того, чтобы Сергей получил после отца наследство, и ей было что от него потребовать. Или она неправильно поняла взаимоотношения своей матери и Ашота Арамовича и решила отомстить. Можно долго гадать, но я предлагаю немного подождать и узнать у нее самой. Попозже. А пока поговорить с Галиной.

– Будем брать штурмом Силикатный? – усмехнулся Иван, снова меняясь бокалами с Сергеем. – Мы можем.

– Вам, мужчинам, только бы воевать, – покачала головой я. – Зачем махать кулаками, если все можно решить мирным путем? Тем более что Силикатный – это не дом престарелых, там можно на такой ответ нарваться, что мало не покажется. К тому же встречаться с Галиной на ее территории бесполезно – там она хозяйка. К себе ее пригласить? Не приедет. Что нам остается? Нейтральная территория, причем такая, куда она не может не явиться. Вот в связи с этим и думайте, какие у вас есть позиции во властных структурах Пролетарского района.

– На областном уровне – есть, на городском – тоже, а вот там?.. – Сергей только пожал плечами.

Иван озадаченно чесал затылок и смотрел контакты в телефоне, но ясно было, что результат поисков будет не в нашу пользу.

Значит, эту проблему должна была решать я. И, взяв телефон, я ушла в комнату, закрыв за собой дверь.

Дело в том, что в свое время я помогла самому крупному в Тарасове предпринимателю сохранить не только свое доброе имя, но и весьма значительное состояние, а он был в Пролетарском районе бог и царь.

Вот ему-то я и позвонила. Он мне ответил взбешенным голосом, а поскольку фоном выступал чей-то оправдывающийся лепет, он был явно на работе.

– Алексей Ильич, это Татьяна Иванова, если вы меня еще помните. Мне очень нужна ваша помощь.

– Татьяна, не надо скромничать, своих ангелов-спасителей не забывают. Что у вас случилось?

– Скажите, в каких вы отношениях с начальником райотдела полиции?

– Прекрасных, – кратко ответил он. – Что вам от него надо? Хотя нет, не говорите, у меня здесь сумасшедший дом, и я все равно не смогу вникнуть. Давайте сделаем так, я с ним сейчас свяжусь, и он вам позвонит.

Поблагодарив его, я стала ждать звонок, который раздался буквально через пару минут, и я услышала мужской голос:

– Татьяна Александровна! Это подполковник Маслов, начальник Пролетарского райотдела полиции. Чем могу быть полезен?

– Товарищ подполковник, пожалуйста, не удивляйтесь моей просьбе, – попросила я. – Дело в том, что мне и еще двум людям очень нужно поговорить с Галиной Васильевной Антоновой. Она на Силикатном живет. Видите ли, нам нужно у нее кое-что узнать. Ехать к ней, сами знаете, небезопасно, нас она не знает, поэтому на приглашение встретиться не ответит, а информация нужна срочно. Не могли бы вы под каким-нибудь благовидным предлогом пригласить ее в райотдел, а мы подъедем и поговорим с ней?

– Не вижу ничего сложного. Если завтра в десять утра вас устроит, то подъезжайте ко мне. Я предупрежу дежурного, что ко мне придет Иванова и с ней два человека, и вас проведут ко мне.

– Товарищ подполковник, не хотелось бы вам мешать. Может, найдется какое-нибудь пустое помещение?

– Тогда актовый зал. Вы сразу проходите туда, а я ее к вам приведу.

– Спасибо, товарищ подполковник! Мы приедем