Рой остановился, уперся ладонями в перила пирса и посмотрел вниз, в темные воды реки.

Может быть, Беттина открывает шлюз, ожидая своей смерти и гибели Серана, но ничего не происходит. Ничего. Они могут дышать, ходить и делать все как обычно. Ребята были там так долго, что их все еще растущие организмы смогли адаптироваться к новым условиям. Ученые, проводившие над ними эксперименты, знают это и понимают, что Серану и Беттине не обязательно оставаться внутри. Они лгали подросткам, удерживая их в ловушке на космической станции, вместо того чтобы позволить им жить своей жизнью. Подростки ненавидят, когда им лгут. Рой и Венди сказали Шай, что они переезжают в Нью-Йорк, потому что Венди нашла там новую очень хорошую работу, но это была неправда. Они решили переехать, а потом уже Венди нашла работу. Рой все еще чувствовал себя виноватым.

Он сел на ближайшую скамейку, открыл ноутбук и начал печатать.

* * *

Образ отрубленной головы, качающейся в воде среди потерянных футбольных мячей, одновременно восхищал и отталкивал. Венди жалела, что фото не было. Это были вчерашние новости, но она не могла оторваться от чтения. У Манфреда, ее бывшего ассистента, была теория, что чем более приземленной является твоя жизнь, тем больше ты жаждешь жутких историй. Наверное, он был прав.

Они с Манфредом больше не работали вместе – Венди перевели в другой журнал.

Вчера, всего через две недели после той мучительно скучной статьи о Грассе и истории парфюмерной индустрии во Франции, которую Венди собрала из кусочков других текстов, она получила электронное письмо от своего босса, Люси Флер, с приглашением к участию в видеоконференции. Манфред был на связи.

– Одна из сотрудниц, редактор, беременна и уходит в декрет. Я предлагаю тебе, Венди, заменить ее, – объявила Люси Флер, не утруждая себя хоть каким-то приветствием или светской беседой. Значит, Люси Флер все-таки существовала. У нее был красивый голос и необычный акцент – она воспитывалась в Риме, Сент-Китсе, Сенегале. Голос, который «пустил в плавание тысячи кораблей»[42] или, по крайней мере, один глянцевый журнал за 23 доллара в месяц, почти полностью состоящий из рекламы сумочек и ювелирных изделий.

– Понятно. Спасибо, – сказала Венди. Было ясно, что ее понижают в должности. – Какой журнал, вы сказали?

– Enjoy! – мелодично произнесла Люси Флер. – Манфред тебе все расскажет.

– Нет проблем, – согласился он.

– И, Манфред, вы займете место Венди во Fleurt.

Последовала неловкая пауза. Венди не знала, плакать ей или смеяться. Она чувствовала себя полной неудачницей. Что она скажет Рою и Шай? Она увезла их из Англии против их воли только для того, чтобы ее уволили? Это из-за кроссовок от Gucci? Из-за скучных нарядов? Из-за того, что она читала о мертвой женщине в газете The Brookliner? Венди уставилась на скульптуру белой керамической птицы, стоящую на верхней полке стеклянного книжного шкафа напротив ее стола. Она ее туда не ставила. Может быть, Люси Флер спрятала туда камеру? Она что, шпионила за ней?

Как только начальница повесила трубку, Манфред чуть не вышиб дверь кабинета Венди.

– Тебе понравится в Enjoy! – сказал он. – Там есть аппарат с мороженым и занятия йогой после обеда. Помнишь декабрьский выпуск о шоколаде в прошлом году? Я набрал десять фунтов, просто читая его.

Венди не помнила этот выпуск о шоколаде. Она не читала других журналов, которые выпускало это издательство. Для нее Enjoy! мало чем отличался от бесплатных журналов, которые раздают в самолетах.

Венди щелкнула мышкой и вернулась к статье про то, как украсить дом к празднику, для декабрьского выпуска журнала. В прошлом декабре на этом месте была статья о самодельных ковриках, в позапрошлом – о том, как переставить мебель, чтобы разместить гостей с удобством. Венди подумала о вещах, которые они с Роем и Шай привезли с собой из Англии: о картинах с рыбами в рамах, которые Рой купил в галерее в Сент-Айвсе в графстве Корнуолл и от которых был в полном восторге, хотя не ловил рыбу да и ел ее крайне редко; книгах, которые Рой коллекционировал в течение сорока лет и которые занимали большую часть грузовика, перевозившего все вещи; розовом пушистом коврике Шай, в котором, вероятно, были блохи; ее собственной коллекции из безвкусных памятных кружек королевской семьи; старых креслах; обеденном столе с потускневшими медными ножками. Нельзя сказать, что интерьер был особенно стильным, но их жилище выглядело уютно.

– Скажи, если тебе понадобится помощь. – Габби, с которой Венди теперь делила тесный кабинет без окон, встала и сделала несколько приседаний.

Габби была полной противоположностью Венди: ниспадающие черные кудри, огромные карие глаза и чрезвычайно большой живот. На ней было фиолетовое платье фасона «летучая мышь». Над ее столом висели фотографии десертов. Сотрудникам Enjoy! предлагалось вставать из-за своих столов и делать передышку всякий раз, когда это было необходимо. Им также рекомендовалось пробовать новые рецепты на кухне в редакции, научиться ткать или ходить на снегоступах, пить горячий шоколад с карамельным соусом и вообще всячески наслаждаться жизнью, оправдывая название журнала Enjoy!

– Мне так нравятся новые кресла. А тебе? – спросила Габби.

Венди раскачивалась взад-вперед в своем мягком белом кожаном кресле, напоминая себе, что не должна выглядеть высокомерной.

– Гораздо лучше, чем наверху, – сказала она, хотя они были совершенно одинаковыми. – Стул в моем старом кабинете оставлял следы у меня на заднице.