С первыми же звуками, раздавшимися из динамика, его сердце захлестнули ужас и тоска.

«…Алешенька… (Всхлип.) Я не знаю, что они хотят от меня… Пожалуйста, не перечь им… Прошу тебя, Алешенька… Они обещали мне, что не тронут нас… Не спорь с ними…»

Голос матери оборвался, и из динамика теперь слышалось одно лишь шипение.

— Это все, — сказал убийца. — Можете остановить запись.

Алексей онемевшим пальцем нажал на «стоп».

— Что?.. — процедил он сквозь зубы. — Что вы сделали?

— Спокойно. С вашей мамой все в порядке. — Неожиданно убийца горько усмехнулся. — Эх, Алексей Сергеевич, здорово же вы сглупили, позвонив мне с домашнего телефона. А я голову ломал — как мне вас найти? А вы сами нашлись. Признаюсь, это было для меня полной неожиданностью.

— Где она? — взволнованно спросил Алексей. — Где моя мать?

— Я ведь сказал — с ней все в порядке. Чего не скажешь о вас. Вам придется здорово постараться, Алексей Сергеевич, чтобы я перестал на вас злиться. Очень уж вы меня рассердили.

— Я не хотел ничего дурного. Я просто хотел…

— Заработать немного денег? Или — отомстить?

Алексей ничего не ответил. Улыбка испарилась с губ Черного человека. Его лицо стало властным и жестким.

— Если вы хотите, чтобы ваша мать осталась цела и невредима, — жестко произнес он, — вы будете делать все, что я скажу. Если вы попробуете кричать и паниковать, я сделаю так, что вашей маме не поздоровится. Вы меня поняли?

— Да, — промямлил Алексей.

— Отлично. Тогда вставайте и пошли за мной.

Алексей поднял взгляд и испуганно посмотрел на своего собеседника.

— Куда? — хрипло прошептал он.

— Куда я скажу. — Черный человек поднялся со скамейки и властно приказал: — Встать!

Алексей встал со скамейки и поплелся за убийцей.

— Не плетитесь сзади. Идите рядом… Вот так. И не делайте такое лицо. Иначе вас примут за ходячий труп.

Они обошли Большой театр и подошли к белой «девятке», припаркованной на стоянке у магазина. Убийца открыл заднюю дверцу и приказал:

— Залазь!

Алексей забрался на заднее сиденье. Черный человек сел за руль.

Лицо Сычева было по-воловьи тупым и упрямым. Он хмуро посмотрел на Турецкого и твердо произнес:

— Все равно не скажу. Менту — не скажу.

Александр Борисович крякнул от досады:

— Да пойми ты, дурья башка, мальчишке угрожает опасность! Убьют его, понимаешь? Так же, как Шаповалова!

Сычев хрипло вздохнул и, тряхнув бычьей головой, коротко проговорил:

— Не могу.

— Не можешь, значит? — с непонятной кривой усмешкой переспросил Турецкий. Затем поднялся со стула и взял с верстака кувалду.

Сыч недоуменно следил за его действиями. Турецкий подошел к раритетному «мерседесу», над которым Сыч колдовал полтора года, чтоб привести его в божеский вид, и, коротко замахнувшись, ударил кувалдой по раритетной фаре. Фара разлетелась вдребезги. Сыч вздрогнул и приподнялся с места. Лицо его стало бледным, как полотно.

— Не имеете права… — произнес он дрогнувшим голосом.

— А ты подай на меня в суд, — с сарказмом сказал ему Турецкий. Затем снова размахнулся. На этот раз удар прогрохотал по крышке капота. На капоте образовалась глубокая, неровная вмятина.

— Что ж ты делаешь, гад? — болезненно, почти плаксиво выговорил Сычев. — Я ж на нее столько трудов положил.

Турецкий снова поднял кувалду, нацелившись на вторую фару.

— Ладно! — выдохнул Сычев. — Черт с тобой! Скажу. Леха его зовут. Леха Антихович! Где живет — не знаю.

Турецкий отбросил кувалду в сторону.

— Ну смотри, Сычев. Если врешь — вернусь и мокрого места от твоего железа не оставлю. Клянусь. И гараж конфискую. Передам его школе юных техников, понял?

— Да не вру я. Правду говорю. Не верите — проверьте. Это ведь у вас быстро делается.

Турецкий пристально вгляделся в лицо Сычева, затем вышел из гаража и, ни слова не говоря, пошел к машине. Поремский, с лица которого все еще не сошло выражение глубокого изумления, повернулся и направился следом за ним.

Удара по голове Алексей не помнил. Но об этом хорошо помнила его голова. Она болела так, словно по ней полчаса лупили отбойным молотком. Каждый шорох, каждое движение отдавались в затылке острой болью.

Алексей лежал на заднем сиденье машины и вслушивался в гул мотора. Время от времени раздавался легкий скрежет, словно бока и стекла машины царапали ветки деревьев.

«Наверно, мы уже выехали за город», А-подумал он.

Когда боль в голове немного утихла, Алексей попробовал подняться. Он хотел было поднять руку, чтобы опереться ею об сиденье, и только тут обнаружил, что руки его связаны. Веревка больно впилась в кожу запястий, и Алексей поморщился. И все-таки он поднялся.

Черный человек по-прежнему сидел за рулем. Увидев в зеркальце лицо Алексея, он улыбнулся и спросил:

— Все нормально?

— Зачем вы? — сказал вместо ответа Алексей.

— Зачем связал тебя? Чтоб ты не дергался, — спокойно объяснил тот.

Шевельнув ногами, Алексей обнаружил, что ноги его также стянуты веревкой.

— Я ведь не дергался, — обиженно сказал он.

Черный человек глянул на него в зеркальце, но ничего не ответил. Тогда Алексей спросил:

— Что с моей матерью?

Черный человек усмехнулся и ответил:

— С ней все в порядке. Если она сейчас и переживает, так только из-за тебя. Потому что не знает, где ты и что с тобой.

«А в самом деле, где я?» — подумал Алексей. Он выглянул в окно, но увидел только зеленые деревья, проносящиеся мимо.

— Куда вы меня везете? — хмуро спросил он.

— Скоро узнаешь, — ответил убийца. — Мы уже подъезжаем.

Минут через пять машина остановилась. Алексей выглянул в окно и увидел небольшое озеро, окруженное нависшими деревьями.

Черный человек заглушил мотор, открыл дверцу и вышел наружу. Затем он открыл заднюю дверцу и, грубо схватив Алексея за шиворот, выволок его на улицу.

Не останавливаясь, потащил его по направлению к озеру, прямо по мокрой после дождя траве.

— Зачем это?.. Куда тащишь? Куда ты меня тащишь? — испуганно закричал Алексей.

— Помолчи, — сказал ему убийца. — Я не люблю, когда кричат. У меня от ЗТого начинает болеть голова.

— Куда ты меня тащишь, козел? — не слушая его, орал Алексей, отчаянно брыкаясь связанными ногами.