— Если ты не замолчишь, мне придется опять тебя ударить, — сказал убийца.

— Отпусти! Слышишь — отпусти! — не переставая кричал Алексей.

Черный человек остановился, отпустил ворот Алексея и больно пнул его в живот носком ботинка. Алексей охнул и скрючился от боли.

— Я же тебя предупреждал, — с упреком сказал ему убийца. — Будешь орать — будет больно.

Он снова взял Алексея за шиворот и потащил его дальше. Боль от удара была такой сильной, что Алексей не мог не то что говорить, но даже и дышать. Он хватал воздух ртом, как выброшенная на берег рыба.

— Хрипи, хрипи, — приговаривал убийца, продолжая тащить его к озеру. — Скоро тебе станет легче, парень. Скоро вся твоя боль уйдет.

Подтащив Алексея к кромке крутого обрыва, Черный человек бросил его на траву и вернулся к машине. Алексей попробовал встать, но не смог. Веревка туго стягивала руки и ноги.

Вскоре убийца вернулся с черной пудовой гирей в руке. К гире была привязана веревка с петлей. Поставив гирю, убийца вытер ладонью пот со лба. Затем достал из карман пачку «Явы», стукнул ею по ладони, вытряхивая сигарету, ухватил кончик сигареты губами и вытянул ее из пачки.

Алексей наконец смог дышать, но в животе еще тупо болело.

Поглядывая на гирю и морщась от боли, он тихонько спросил:

— Вы хотите меня убить?

Черный человек прикурил сигарету и убрал зажигалку в карман. Посмотрел на Алексея. Кивнул:

— Да, парень. Жизнь твоя кончена. Но не переживай — на том свете тебя встретят.

Алексей подумал о том, что умрет, и обмер от ужаса.

— Того света… нет… — выговорил он, чувствуя только ужас и плохо сознавая, что говорит.

Убийца усмехнулся и покачал головой:

— Ты не прав, парень. Тот свет есть. Я сам видел. И ты тоже увидишь.

— Не надо… — тихо попросил Алексей. — Пожалуйста, не надо… Прошу вас… Мне всего двадцать два года…

— Не так уж и мало, если вдуматься, — задумчиво ответил Черный человек. — Я знавал парней, которые умерли в восемнадцать. Они умирали долго и мучительно. И никто не пришел им на помощь. Подумай об этом, парень. И ты поймешь, что тебе повезло. — Он еще раз глубоко затянулся и отшвырнул сигарету в воду. — Ну все. Пора.

Он поднял веревку, привязанную к гире, и набросил петлю Алексею на шею. Алексей заорал и задергался так, словно через него пропустили разряд тока. Убийца пару раз ударил парня кулаком по лицу, чтобы оглушить, но Алексей продолжал кричать и упираться.

Убийца неторопливо подтянул петлю на его шее.

— Кричи, кричи… — устало сказал он. — Здесь на десять километров кругом — ни одной души.

— Вы так не можете! Так нельзя! Я не хочу умирать! — кричал Алексей.

Черный человек подтащил его к самому краю обрыва. Сначала он столкнул вниз гирю — она повисла у парня на шее, и он захрипел. Затем убийца поднапрягся и, действуя двумя руками, спихнул Алексея вниз.

Раздался всплеск, и парень скрылся под водой. Несколько секунд убийца смотрел на воду, потом развернулся и зашагал к машине. Дело было сделано.

— Господи, да не знаю я, где он! Знала бы — сама бы побежала! Босиком!

Женщина заливалась слезами, пока Поремский осторожно разминал ей запястья, на которых были видны яркие красные рубцы от снятой веревки.

— Как выглядели эти люди? — спросил Турецкий. — Поймите, важна каждая деталь.

— Не зна-аю! — навзрыд ответила женщина. — Я же говорю… ворвались в квартиру… повалили на пол… рот заткнули. В масках были… в черных… Потом сказали: хочешь, чтобы твой сын остался жив, — говори то, что мы тебе прикажем…

Она всхлипнула.

— И что вы сказали? — спросил Турецкий. -

— Ничего… Почти ничего… Сказала, чтобы не перечил им и не спорил. Они обещали… Они сказали мне, что не тронут его… Господи, Алешенька…

И слезы потекли с новой силой. Женщина вырвала руки из пальцев Поремского, схватила с дивана полотенце и прижала его к глазам.

— Татьяна Николаевна, — заговорил с ней Турецкий, стараясь, чтобы его речь была спокойной и размеренной, — пожалуйста, попытайтесь успокоиться. Я уверен, что Алексею ничего не угрожает. Они не хотят его убивать.

Поремский насупленно глянул на Александра Борисовича. Турецкий лгал, однако это была ложь во благо. И, не обращая внимания на ужимки Володи Поремского, Турецкий повторил:

— Они не хотят убивать вашего сына. Они просто хотят, чтобы он сообщил им одну… одну информацию. Понимаете, они просто хотят, чтобы он им кое-что рассказал.

Женщина отняла полотенце от глаз и с надеждой взглянула на Турецкого.

— Какую? — спросила она дрогнувшим голосом.

Александр Борисович решительно покачал головой:

— Мы не можем вам об этом сказать. Дело касается одного… преступления. Кражи. Татьяна Николаевна, уверяю вас, эти люди не убийцы. Скажите мне, как они выглядели?.. Да-да, вы уже сказали, что они были в масках. Но вы должны были запомнить их рост, сложение… Хотя бы — мужчины это были или женщины?

Женщина страдальчески нахмурила лоб.

— Тот, что со мной говорил, да, — медленно и мучительно, словно эти воспоминания приносили ей боль, проговорила Татьяна Николаевна. — Он же и ножом мне угрожал. А второй… он все время молчал. Потом тот, что говорил, руки мне стал держать. А второй связывал.

— Понятно, — сказал Турецкий. Из прихожей донеслось пиликанье электрического звонка. — Володь, иди открой. Это, наверное, врачи.

Поремский кивнул и пошел открывать дверь.

Это случилось за секунду до того, как Черный человек столкнул Алексея в воду. В сознании парня, охваченном паникой и ужасом, вдруг, подобно спичке или бенгальскому огню, вспыхнула спасительная мысль. Но уже в следующее мгновение стальные пальцы убийцы больно ткнулись Алексею в бок, и после сильного толчка он полетел с обрыва в озеро…

Холодная вода обожгла тело Алексея. К тому же при входе в воду он больно ударился плечом об гирю, которая тут же потянула его на дно. Алексей задергался, инстинктивно пытаясь высвободить руки, но все было бесполезно. Гиря бухнулась на дно, и Алексей открыл глаза. Сквозь желтую донную муть он разглядел черный шар гири, врезавшийся в дно, и белую полосу веревки, тянущуюся к его шее.

Алексей рывком подтянул ноги к груди и запустил пальцы правой руки в ботинок, ухватил бритву за рукоять и вытащил ее. Раскрывая бритву, он порезал палец, но не обратил на это внимания. Затем, упершись ногами в дно, Алексей выпрямился и до предела натянул веревку, тянущуюся от его шеи к ручке гири. Стараясь держать рукоять бритвы как можно прочнее, Алексей принялся пилить лезвием натянутую веревку. Грудь сдавило железными тисками, сознание начало мутиться, но Алексей изо всех сил сдерживал в груди воздух, преодолевая нестерпимое желание вдохнуть полной грудью, и — продолжал пилить.