жили раньше, снова создавался мир. Маленький, уютный, наполненный любовью, поддержкой, пониманием, принадлежащий только им двоим. Там, где не было место тому, чтобы делать что-то против воли и желания. Там, где царила полная свобода. И оба благодарили жизнь за шанс быть здесь и сейчас, друг с другом, с верой в настоящее и будущее.

Нелли С

Запретный плод

Первое яркое воспоминание из детства – то, как мама шлепнула Сергея по ладони, когда он потянулся за апельсином, и прикрикнула: «Нельзя! Даже не трогай!» Ее слова Сергей принял как факт: яблоки можно, бананы можно, а рядом с апельсинами лучше не дышать, потому что мама сказала. Запрет его не взволновал: Сергей знал, что у мамы с папой, например, была особая связь, которая позволяла им чувствовать, что они едят; взрослые называли это «родством душ». То есть если у него был такой же человек, то, когда он будет есть апельсин, Сергей об этом узнает, как и о вкусе цитрусовых.

В девятнадцать Сергей почувствовал вкус лавандового латте во рту, когда ел борщ. Кофе и суп смешались, родив неприятное сочетание, от которого пришлось отложить обед и вернуться к нему, лишь когда суженая закончит.

Он очень быстро запомнил ее любимую еду: все, что со вкусом лаванды, от чая до тортов, мятные конфеты, сушеное манго, шоколад с воздушным рисом, солянка и гречка, от которой Сергея тошнило. Способ, которым можно было об этом сказать, в голову не приходил, да и говорить было некому: Сергей день ото дня приглядывался к девушкам в окружении, но ни одна не ела то, вкус чего он чувствовал.

Вернувшись вечером после пар, он написал матери, наконец решившись дать ей знать о происходящем. Мама переполошилась после вопроса: «Как вы с отцом нашли друг друга?» – и сразу начала допытываться, как давно Сергей это чувствует и есть ли у него догадки.

Догадок не было. Только факты, которые ни на что не могли натолкнуть.

В конце концов осталось только смириться. С гречкой и полным незнанием вкуса апельсинов. Он пожаловался подруге в перерыве между лекциями:

– …Она даже лимонад не пьет! Вот обычный лимонад сложно, что ли?

– Мой терпеть не может, когда я кофе без молока пью, – поделилась Вика. – Костя любит, чтобы все чин чином: вот кофе, вот молоко, вот сахар. Заколебал меня! Что за цирк? Я эспрессо литрами гоняла, пока он предметы к ЕГЭ выбирал.

– А она гречку ест! Кастрюлями! Ни одного апельсина за два года, зато гречки!..

– И что, у тебя вообще без шансов?

– Ну, я пытаюсь ее найти, правда…

– Не-не, я говорю про апельсины.

– Анафилаксия, Вик, ремка и смерть!

Мама периодически вспоминала ту историю со слезами на глазах. Ей было двадцать пять, на руках – первый и единственный ребенок. Опыта и знаний ноль. Муж в другом городе – отец до сих пор пропадал в постоянных командировках. Летним днем мама купила Сергею желе с кусочками апельсина второй раз в жизни. Ночью караулила реанимацию, не находя себе места. Не хотелось, чтобы это повторилось – Сергей был убежден, что не имел права еще раз из-за одного лишь праздного любопытства заставлять маму проходить через подобное.

– А заменители всякие?

– Я так не рискую. Мать не рискует, и я тоже – не хочу, чтобы она инсульт словила.

В лекционный зал вошла преподавательница, и все встали в молчаливом приветствии. Был бы предмет профильным, то продолжение разговора отложили бы до лучших времен, но философия юристу не нужна (по крайней мере, этого мнения придерживалось большинство), а потому Вика шепнула:

– А что, если она у тебя какая-нибудь итальянка или француженка?

– По-твоему, итальянка или француженка гречку бы ела?

– Не аргумент вообще. Может, Наполеон во время войны к себе туда мешки гречки увез. Ты во Франции жил? Откуда тебе знать, что у них гречки нет?

Сергей, чувствуя себя почти проигравшим, замолчал, подбирая возражение, а Вика продолжила:

– Мысль есть. Я вот Костю нашла, когда поняла, что он тыквенные семечки часто грызет. Пришла на пару как-то с двумя упаковками, так он сам подошел и попросил – удержаться не смог.

– Гречу принести предлагаешь?

– Зачем гречу? Купи манго.

Сергей поцокал языком, раздумывая. Не яблоки какие-нибудь ведь, килограмм которых за семьдесят рублей взять можно.

После пар он стоял в магазине и взглядом сверлил ценник, в голове высказывая претензии к своей суженой. Не могла дешевле фрукт выбрать? В разум закралась пугающая мысль: родственная душа родственной душой, только вот и социальные условия не последнюю роль играли. Что толку в половинке, которая не может себя обеспечить?

Сергей лица девушки не видел и имени не знал, но вдруг понял, что люди они очень разные: лавандовый-то латте она наверняка не дома делала. Он себе каждый день кофе брать не позволял – без того жил от стипендии до стипендии. Решил, что не потянет. Испугался и вышел из магазина с одним кокосовым сырком в руке, чтобы себя как-то подбодрить.

Вечером по учебе ничего не делал. Тревога не давала сосредоточиться. Сергей все представлял, как увидит суженую, привыкшую к беспроблемной жизни, и скажет: «Так и так, подруга, я себе это позволить не могу, придется пояс потуже затянуть, если съедемся», – а она в ответ лишь носом поведет и ответит, что тогда лучше забыть про отношения. Резкие изменения вроде финансовой самостоятельности (чтобы и на себя, и на девушку денег хватало) в туманном будущем не предвиделись. Лучше, решил Сергей, суженую не искать вовсе.

Чтобы как-то отвести душу, Сергей вернулся к программированию: он купил курс пару месяцев назад, но толком не уделял этому времени.

С легким сердцем он начал следующую неделю, в течение которой, чтобы о плохих вещах и похороненной своей любви не думать, только и делал, что учился. Начал есть гречку одновременно с тем, когда та самая ела. Закончил через полгода выплачивать рассрочку по курсам – денег стало больше. Летом нашел подработку из дома, но забросил – на последнем году пришлось все внимание обратить на учебу.

В конце концов он съехал из общежития и снял недорогую квартиру на окраине, какое-то время сидя на шее у родителей. До того, пока не нашел в себе силы связаться с девушкой из команды, в которой подрабатывал. Когда Сергей объяснил ситуацию с тем, что ему еще диплом писать, она высказала свои сожаления и предложила написать ей, если захочется вернуться.

Ему не