Через неделю действующий координатор программы ленд-лиза Томас Маккейб отправил телеграмму в Москву в адрес Феймонвилла, где сообщал, что предложенный вариант Второго протокола был передан Молотову 29 мая. В нем значились 1 млн 800 тыс. тонн «техники, материалов и промышленного оборудования», 1 млн 100 тыс. тонн оружия и боеприпасов, а также 4 млн 300 тыс. тонн продовольствия. Все это должно было быть отправлено из Соединенных Штатов. В связи с ограниченными возможностями по транспортировке, как отмечал Маккейб, советскую сторону попросили отобрать 4 млн 400 тыс. тонн грузов из всего того, что могли предложить США и Англия. В новое соглашение автоматически были перенесены позиции, не нашедшие отражения в Первом протоколе, а также то, что было недопоставлено до 30 июня. Эти позиции автоматически исключались из списка Второго протокола. Маккейб подчеркивал, что будут предприняты все усилия для того, чтобы обеспечить поставки в Россию всех материалов, обозначенных в Первом протоколе, до 30 июня. Он дал указание Феймонвиллу добиваться от русских, чтобы они как можно скорее сделали отбор позиций, которые необходимы им в первую очередь. В это время Беляев подготовил список приоритетных позиций на июль. И снова 25 июня Маккейб повторно уведомил Феймонвилла, что все июньские отгрузки будут отнесены к кредитам по Первому протоколу, а отгрузки с 1 июля и далее – ко Второму5.

7 июля Литвинов вручил Халлу официальную ноту, где американскую сторону уведомляли, что Второй протокол принят с некоторыми условиями. Несмотря на то что советская сторона «с удовлетворением приняла» протокол, она хотела включить туда пункт о том, что после октября 1942 г. ежемесячные поставки самолетов из США будут увеличены в разумных пределах и в то же время Великобритания не станет сокращать поставки своих самолетов и алюминиевых форм, что США продолжат поставки кобальта по существующим графикам, что США и Англия будут поставлять ежемесячно по 400 тонн никеля сверх того, что предусмотрено для производства товаров в рамках Второго протокола. В то же время Москва сделала большой шаг к тому, чтобы закупочный комитет взял на себя ответственность за «принятие и уточнение» положений нового соглашения. Литвинов напомнил Халлу, что обладает полномочиями для подписания соглашения, однако само подписание задерживалось тем, что документ был принят с оговорками6.

Спустя шесть недель, когда Второй протокол все еще не был подписан, для обсуждения проблемы собрались Бернс, его помощник Сид Спалдинг, Артур Ван-Бускирк (адвокат Комитета по ленд-лизу) и Фредерик Рейнгардт из европейского отдела Государственного департамента. Как отметил Бернс, помимо «условий», выдвинутых Литвиновым, основным фактором, обусловившим задержку в поставках, стало изменение ситуации с транспортом. Трудности с отправкой конвоев в Северной Атлантике обусловили пересмотр графиков доставки, помимо изменений в графиках производства. Эти изменения были вызваны необходимостью по возможности не допустить накоплений больших объемов недопоставленных товаров. 29 июля советский Комитет по закупкам выразил «энергичный протест» против изменений производственных планов. Чтобы удовлетворить этот протест советской стороны, организация Бернса решила не сокращать производство, но при угрозе затоваривания перенацеливать производственные мощности на выпуск другой продукции. Русские не ответили на это предложение, и Бернс расценил это как знак согласия. Бернс предложил, чтобы сотрудники, занимающиеся вопросами ленд-лиза, подготовили сокращенный вариант протокола, подтвердили, что он действует с 1 июля, а затем оповестили советскую сторону, что ее условия будут по возможности выполнены. Ван-Бускирк взял на себя задачу подготовить проект этого документа. Затем англичане отказались выполнять выдвинутые русскими условия. Ко 2 октября большая часть сложностей в планировании была преодолена, и Гопкинс направил Беляеву отчет по производственной программе, которая должна была войти в протокол. Вместо того чтобы под предлогом трудностей в транспортировке или других проблем сократить поставки, планировалось, что они вырастут на 500 тыс. тонн по сравнению с тем, что было запланировано ранее. 6 октября 1942 г. в Вашингтоне Уэллес, Литвинов и сэр Рональд Кемпбелл от имени Соединенных Штатов, СССР и Великобритании подписали Второй протокол7.

Вторым (Вашингтонским) протоколом предусматривались поставки 7 млн тонн грузов на сумму 3 млрд долларов. Две трети от этой суммы приходилось на оружие и боеприпасы, оставшаяся сумма пришлась на промышленное оборудование (400 млн долларов) и продовольствие (600 млн долларов). Из всего этого объема Соединенные Штаты и Великобритания продолжали просить Советский Союз выбрать 4 млн 400 тыс. тонн грузов, которые будут доставлены в северные порты России и в район Персидского залива. Все, что превысит объем 4 млн 400 тыс. тонн, советская сторона должна будет вывозить своими силами по Тихоокеанскому маршруту. Пример того, что запрашивали русские, и ответы по данным позициям представителей США и Великобритании, так, как это было зафиксировано в Протоколе, приведены в таблице.

Примечание

Здесь и везде в тексте цифры даны в коротких тоннах (1 короткая тонна равна 907,185 кг).

Только в графике поставок из Соединенных Штатов было выделено 7 категорий товаров. При этом в первой группе оказалось 34 наименования, во второй – 84 наименования, в четвертой – семь, остальные категории были представлены незначительно. Список военной помощи Англии Советскому Союзу был довольно коротким, что вполне объяснимо8.

2 октября Рузвельт дал указание Стимсону, Ноксу, Моргентау, Стеттиниусу и главе Комитета по военным поставкам адмиралу Лэнду сделать все необходимые приготовления, включая определение приоритетов в производстве, для выполнения обязательств по протоколу. В случае с Первым протоколом серьезные трудности были вызваны отсутствием некоторых товаров и материалов, однако президент своей властью сделал много для того, чтобы решить эти проблемы. Теперь узким местом продолжал оставаться вопрос доставки, несмотря на то что 2 октября Рузвельт распорядился принять все меры для заполнения квоты США в конвоях, направляющихся в Северную Россию, а также направить максимальное количество грузов по Персидскому коридору9.

Ежемесячно Рузвельт получал отчеты глав различных ведомств, в том числе военного министра, председателя Комитета по военной промышленности, руководителя Комитета по ленд-лизу, о ходе поставок в рамках оказания помощи России. Казалось, президенту, которому приходится руководить всей деятельностью страны в военной области, было не очень логично выступать в роли координатора какой-то одной из программ. Кроме того, неофициальный орган, возглавляемый Гопкинсом, который занимался разработкой Второго протокола, прекрасно справился со своей задачей. Поэтому с 30 октября 1942 г. он стал ядром президентского Комитета по советским протоколам. По указанию президента эта группа сотрудников «стала отвечать за общую координацию деятельности в рамках советских протоколов, действуя через соответствующие организации и согласно политике президента». Разумеется, председателем стал Гопкинс, а его заместителем назначили Бернса. По военным вопросам новый комитет работал в тесном сотрудничестве с Комитетом по распределению вооружений. На сентябрьском совещании будущего комитета, по официальным данным Госдепартамента США, присутствовал Литвинов и семь советских представителей, а американскую сторону представляли 18 человек, включая Стеттиниуса и Ачесона. Общее совещание членов комитета состоялось в 1942 г. еще лишь один раз, однако различные комиссии при нем продолжали работу вплоть до конца года. В адрес комитета, помимо прочего, поступали запросы советской стороны о поставках вне рамок протоколов. Несмотря на свое название, деятельность этого органа охватывала все аспекты оказываемой советской стороне помощи10.