— Тебя это заботить не должно, сопляк, — буркнул он, протягивая мне туго набитый рюкзак. Судя по всему, он снова набит дровами. Ну, хоть не швырнул.

Я вздохнул и закинул его на плечо рядом со своим коробом для трав. Лямки врезались в плечо, но я привык к такому грузу, а после нового этапа закалки вовсе уверен, что смогу пробежать с таким рюкзаком километров десять.

— Если вы, ваше высочество, закончили с вопросами, то на выход. Мы давно готовы к отправлению.

Барт кивнул стражнику и мы вышли за ворота.

Перед нами раскинулись рисовые поля. Утреннее солнце отражалось в залитых водой террасах, словно в бесчисленных зеркалах. Воздух был свежим, наполненным запахом влажной земли. Мы снова шли по дороге, петляющей между полей.

На этот раз никто не предложил нас подбросить. Мимо тянулись повозки, копыта лошадей тихо шлепали по дорожной грязи.

Я шагал рядом с Кирой и не удержался от вопроса.

— Куда идем на этот раз? Опять за травами? — спросил я, стараясь придать голосу непринужденность.

Бородач, шедший впереди, обернулся через плечо и коротко бросил:

— Нет. Нам нужно прогуляться чуть выше по горе, до одного места и кое-что сделать.

Я прищурился, разглядывая его широкую спину и все тот же загадочный сверток за плечами.

— И оставить там сверток, верно? — кивнул я в сторону его груза.

Кира, шедшая рядом со мной, резко обернулась. Ее взгляд был предупреждающим, почти строгим.

— Китт, это не самая лучшая тема для разговора, — сказала она тихо, но твердо. — Есть вещи, которых лучше не касаться. Для твоего же душевного спокойствия и для нашего.

Я замолчал, но во мне зашевелилось беспокойство при взгляде на груз. «Для своего же душевного спокойствия» — такие слова просто так не звучат.

Если подумать, внутрь свертка мог бы поместиться живой человек. Или — бездыханное тело. Не самое широкоплечее, не самое упитанное. Скорее всего — тело подростка.

Или — какую-нибудь химеру, созданную целителем.

А больше вариантов груза, о котором лучше не рассказывать и не расспрашивать, я с ходу придумать и не мог. Это в город можно пронести контрабандой какие-нибудь наркотические травы, а из города и в гору ничего такого не потащишь, наверное.

Мы продолжали шагать вдоль полей. Вдалеке можно было рассмотреть фигуры крестьян, согнувшихся над водой. Слышался лишь редкий щебет птиц и громыхание скарба в повозках, ребята сегодня были весьма молчаливы.

Братья шли немногословные, как и лучница с Бартом. Это было странно. В прошлый раз, даже возвращаясь уставшими с горы, они находили в себе силы пошутить или поговорить друг с другом.

Когда мы дошли до леса, ничего не изменилось: братья не принялись подбивать Киру пострелять по кроликам, и даже не нашли в себе силы для редких шуток или разговоров.

Барт шагал впереди, вытащив топор.

Кира держала стрелу на тетиве.

Братья внимательно посматривали по сторонам.

— Что-то не так? — поинтересовался я. — Рядом с городом видели опасного духа?

— Что? — с недоумением посмотрела на меня Кира.

— Вы ведете себя напряженно, почти не разговариваете и постоянно смотрите по сторонам.

— Именно, ведь мы в боевом походе! — процедил Барт.

— Мы немного поссорились в прошлый раз, — одновременно сказала Кира.

Мы вошли в лес. Я с интересом вертел головой по сторонам, но даже не пытался собирать травы: тут настолько часто ходили, что вдоль дороги всё ценное давно вырвали с корнем. Только репей и пырей, до которых с дороги не дотянулись кони, цеплялись за жизнь.

— Не стоит искать здесь редкости, — заметила Кира. — В таких местах даже грибы сразу собирают.

Я хмыкнул, но ничего не ответил. Она была права. Здесь, на проторенной дороге, не осталось ничего, что могло бы пригодиться. Если бы я хотел найти что-то ценное, мне пришлось бы углубляться в чащу, туда, где тени деревьев становились гуще, а воздух тяжелее от запаха сырости и прелых листьев.

Мы прошли лес и долго шли по дороге через поля травы. Здесь я точно так же вертел головой по сторонам, и пару раз даже замечал что-то выделяющееся в траве. Но сходить с дороги не спешил. Это здесь я в безопасности, меня прикрывает команда, а в траве, где мне по грудь, разное может сидеть.

Хорошо, что не над каждым растением появлялась надпись с названием. Например, пырей никак не обозначался, как и прочие малополезные травы, иначе я бы давно свихнулся.

Перед ступенями вынул из короба и надел теплые вещи. Еще раз пожалел, что не хватило меди на варежки.

Вскоре ступени снова покрылись льдом и снегом. В прошлый раз я проклинал каждую такую ступеньку, с трудом удерживаясь на ногах и под конец подъема был готов ползти на четвереньках. Тогда мои ноги дрожали от усталости, а дыхание сбивалось.

Но сейчас всё было иначе. Сила, что появилась с новым уровнем стадии закалки, делала свое дело. Мышцы работали уверенно, тело казалось крепким и выносливым, как никогда прежде. Я поднимался почти без усилий, чувствуя, что мог бы бежать вприпрыжку впереди отряда. Даже лед под ногами не был больше проблемой — я двигался быстро, но уверенно и осторожно.

Скоро мы вышли на широкую площадку.

В лицо сразу полетел снег. Ветер завыл, как дикий зверь, но в этот раз я даже снежную бурю воспринимал иначе. Да, ветер был холодным и резким, но я больше не задыхался от морозного воздуха. Мне даже удалось осмотреться вокруг, прикрывая лицо рукой.

Сквозь метель едва различались очертания скал и снежных сугробов. Откуда-то выше слышался басовитый и мощный гул ветра, будто кто-то дул в громадную трубу.

И тут я заметил их — человеческие следы на снегу. Они шли слева направо через всю площадку, в ту сторону, куда направлялись и мы. И должно быть, некто прошел совсем недавно, иначе бы метель уже замела эту дорожку.

Я остановился и нахмурился. След был свежим, четким, но обратных следов не было. И самое странное — пока мы шли сюда, я не заметил перед нами никаких признаков прошедших людей.

— Там есть еще одно убежище? — спросил я, указывая рукой в сторону, откуда вела дорожка.

Бородач обернулся через плечо и бросил на меня короткий взгляд.

— Там тупик и обрыв.

— Но кто-то же пришел из этого тупика? — настаивал я.

Барт нахмурился и резко ответил:

— Не докучай мне, пацан. Ну