только глубже забирался мне в голову, когда я думал, насколько они правдивы. Если бы мне пришлось угадывать, я бы решил, что Мэдди Питерс робкая, ручная девочка, такая мисс-ванилька, но то, как жадно она заглатывала мой член, заставило меня все переосмыслить.

Я все еще чертовски ненавижу ее, однако все, чего мне сейчас хочется, – это поставить ее на колени и смотреть, как она снова будет давиться моим членом. Наказать ее за все грехи, которые когда-либо совершил ее отец, и позволить ей забрать мою сперму в подарок. Это одновременно сводит с ума и интригует, и полностью выбивает меня из мыслей о гребаной игре.

И еще есть Угрюмка, моя маленькая интрижка по переписке, которая могла бы перерасти в нечто гораздо большее, если бы Угрюмка просто отказалась от этого анонимного фасада, за которым заставила нас прятаться. Она была бы идеальным отвлекающим фактором, который помог бы мне забыть о том, что в конечном итоге станет моим крахом. Мы постоянно разговариваем, ежедневно, и почти каждый вечер я дрочу, так сильно сжимая кулак, представляя ее, что удивляюсь, как у меня еще не отвалился член. Единственная ночь, когда мы не разговаривали, – это ночь, которую я провел с Мэдди, и из-за этого я чувствую себя куском дерьма. Я ничем не обязан Угрюмке, мы не устанавливали никаких правил в нашей странной ситуации, но я не могу избавиться от чувства, будто должен рассказать ей о том, что произошло. Или, по крайней мере, спросить ее, что, черт возьми, с нами происходит.

Решив, что с тренировкой покончено, – все равно слишком отвлечен, чтобы продолжать, – я направляюсь в душ, радуясь, что стояк ушел. Я быстро ополаскиваюсь, поскольку не хочу опоздать на занятие, и иду одеваться. Вскоре приходит Арчер, и мы ждем, чтобы вместе выйти из спортзала.

Когда мы проходим через двери, то замечаем пару фанаток, слоняющихся поблизости. Для них это совершенно нормальное поведение, но есть одна особенная фанатка, которая заставляет меня застонать внутри, когда я вижу, как она направляется к нам.

– Привет, мальчики, – мурлычет Брианна, соблазнительно прикусывая губу, явно считая, что ей это идет.

Боже, какого черта я снова подпустил ее к себе? Она пристально смотрит на меня, как будто хочет поглотить мою душу или что-то в этом роде, и ждет ответа.

К счастью, Арчер берет инициативу в свои руки.

– Чего ты хочешь, Брианна?

Я вижу, как в ее глазах вспыхивает раздражение, когда она, наконец, переводит взгляд с меня на Грея, но она быстро прячет его, опуская руку в сумочку и вытаскивая два конверта.

– Просто хотела вручить это вам лично.

Она протягивает нам конверты, Арчер без промедления берет свой, но я просто смотрю на тот, что остается в ее руке.

– Что это? – спрашиваю я, не желая принимать никакого участия в этом разговоре, или знать, что там в конверте. Мне следовало держаться от нее на расстоянии, и я не повторю ту же ошибку в этом сезоне.

Ее глаза снова встречаются с моими, сияя от восторга, когда я наконец обращаюсь к ней, и я наблюдаю, как она слегка выпячивает грудь в мою сторону.

– Это приглашение на мой день рождения, мне исполняется двадцать один, – она подмигивает, словно в этом скрыта какая-то личная шутка или что-то в этом роде.

Я игнорирую ее отчаянные попытки привлечь к себе внимание и, выдавив улыбку, говорю:

– У меня не получится.

Она хмурится, снова протягивает мне конверт.

– Ты даже не знаешь, когда он будет, – раздраженно бросает она, и я слышу, как Арчер рядом со мной подавляет смех.

– Просвети меня, – шиплю я сквозь стиснутые зубы, мое терпение на исходе, особенно когда я замечаю мелькание знакомых светлых волос на другом конце двора от нас.

Волос, которые еще недавно были намотаны на мой кулак.

Брианна встряхивает своими волосами, даже не замечая моего гнева, и начинает тараторить о своей вечеринке по случаю дня рождения, на которую я откровенно плюю, хотя мне и до этого было все равно. Нет, вместо этого мое внимание приковано к маленькой соблазнительнице, которая ворвалась в мою комнату, опустилась на колени и позволила мне так красиво трахнуть ее в рот. Я наблюдаю, как она смеется над чем-то, что говорит ее подруга, как она откидывает назад свою золотистую шевелюру с невероятной легкостью, и все, о чем я могу думать, – это о том, чтобы снова вцепиться в эти волосы. Тогда она бы не улыбалась, нет, вместо этого она была бы в моей власти, умоляла бы снова и снова, пока я не уступил бы этой вновь возникшей потребности внутри меня.

– Так ты будешь там завтра вечером? – голос Брианны прерывает мои мысли, и я киваю, пока еще раз не прокручиваю ее слова в своей голове.

– Подожди, завтра вечером? – на этот раз мне есть за что поблагодарить отца. – Завтра я не могу, у меня планы на семейный ужин, и их нельзя отменить.

Отец был непреклонен в вопросах, касающихся наших встреч. А завтра он собирался поужинать со мной и своей женушкой в каком-нибудь шикарном ресторане в городе, чтобы мы могли поговорить. Я боялся этого всю неделю, но теперь рад, что у меня появился достойный повод избежать вечеринки Брианны.

– Как жаль, – мурлычет Брианна.

Сделав шаг вперед, она кладет руку мне на грудь и наклоняется, чтобы добавить шепотом:

– Но ты всегда можешь зайти позже.

Когда в моей крови нет алкоголя, и нечем приглушить дурное поведение, ее прикосновение вызывает у меня мурашки, и я с трудом сохраняю невозмутимое выражение лица, когда она отстраняется и отходит в сторону.

Мы оба, натянуто улыбаясь, наблюдаем, как Брианна уходит, а я выдыхаю, избавившись наконец от вынужденного общения.

– Черт, мне нужно держаться от нее подальше, – ругаюсь я, и Арчер издает смешок. – Над чем ты смеешься, Грей, твой член тоже в ней побывал.

Он закатывает глаза.

– Да брось, эта девица хочет только один хоккейный член, и он прикреплен к твоему телу.

Я не обращаю внимания на его заявление и перевожу взгляд через двор, где все еще стоят Мэдди и ее подруга, пока мы продолжаем идти в их направлении. Арчер, должно быть, наконец-то тоже их замечает, и когда мы подходим ближе, он бормочет:

– Кстати, о тех, кто прикреплен к твоему члену… – а затем громко выдает: – Доброе утро, дамы!

Они обе поворачиваются на звук его голоса, и я вижу, как Мэдди и ее подруга улыбаются, но тут Мэдди замечает меня, и ее улыбка