нас не заметил, и, к счастью, он, кажется, слишком увлечен разговором со своей компанией, чтобы увидеть, как я на него смотрю. Он с мужчиной и молодой женщиной, и я не могу не задаться вопросом, кто они такие.

Большую часть ужина я играю свою роль и притворяюсь, будто мои глаза не скользят по хоккеисту, чей член я держала во рту. Только когда отец произносит слова «весенняя свадьба», я прихожу в себя и чуть не давлюсь своим напитком.

– Весенняя свадьба? – перебиваю я, уставившись на него с недоверием, пока вода, без сомнения, стекает по моему подбородку.

Отец выглядит раздраженным, что неудивительно – он терпеть не может, когда его перебивают, – но все равно вздыхает и отвечает мне так, словно я капризный ребенок.

– Да, свадьба будет весной, – огрызается он. – Это прекрасное продолжение рождественской помолвки, тебе не кажется?

Это риторический вопрос. На самом деле он не хочет, чтобы я на него отвечала, и, учитывая комок у меня в горле, я все равно на это неспособна. Я с трудом сглатываю, прежде чем изобразить на лице улыбку и кивнуть в знак согласия. Вечно послушная дочь. Я недоумеваю, как они могли не пригласить Джоша, но теперь понимаю, почему так случилось. Они знают, что он вмешается и попытается воспротивиться их решению, а они не хотят, чтобы что-то помешало их планам.

В голове у меня все плывет, я отодвигаю стул и встаю на дрожащие ноги, чтобы выйти из-за стола.

– Я в дамскую комнату, – объявляю я, не дожидаясь ответа, поворачиваюсь и спокойно ухожу, переставляя ноги медленно, пока не начинаю почти бежать.

Я полностью игнорирую женский туалет и направляюсь по темному коридору, который, как я знаю, ведет в заднюю часть ресторана. Выхожу через служебный вход и хватаю ртом воздух. Легкие вопят, но сколько бы я ни дышала, никак не могу остановить приступ. Такое ощущение, будто мир вокруг меня вращается, и все, что я могу сделать, – это рухнуть на землю, обнять колени и ждать, пока это пройдет.

Боже, не думаю, что эта ночь может стать еще хуже.

Глава 16

Нова

«Дорогой папочка»

Ужин просто невыносим, как я и предполагал. Когда мы пришли, отец устроил целое шоу, раздав несколько автографов, а его жена весь последний час пыталась заигрывать со мной под столом. Мне пришлось несколько раз напомнить себе о причине, по которой я здесь, о работе, которую нужно проделать, притворяясь, будто мне на него не наплевать.

– Тебе нужно поработать над своей игрой, сынок. Драфты не за горами, и если ты хочешь пойти по стопам своего отца, тебе нужно работать немного усерднее.

Его голос меня дико раздражает. А тут еще Кларисса, его жена, снова закидывает ногу мне на ногу. Ее действия и его слова заставляют меня резко встать из-за стола.

– Извините, я отойду на минутку.

Я даже не объясняю, куда иду, даже сам не уверен, но направляюсь в заднюю часть ресторана в надежде, что смогу отвлечься на несколько минут, прежде чем мне снова придется страдать.

Когда добираюсь до заднего коридора, то замечаю там двери в ванные комнаты, но еще есть другая, которая, похоже, ведет наружу, что прекрасно. Я резко толкаю ее, и она распахивается полностью, ударяясь о стену. Я вылетаю на улицу, и только тогда она захлопывается за мной.

Делаю глубокий вдох, и в этот момент кто-то испуганно чертыхается:

– Господи Иисусе, мать твою.

Я бросаю взгляд налево, где вижу человека, которого этим вечером меньше всего ожидал увидеть. Мэдди смотрит на меня снизу вверх, и в ее взгляде читается страх. Она пытается выпрямиться. Сначала меня смущает ее реакция, но потом я понимаю, как это, должно быть, выглядело и звучало, когда я ворвался сюда, словно бешеный зверь, хлопнув дверью.

– Извини, я не хотел тебя напугать.

Она поднимается на дрожащих ногах, прижимая руку к груди, но все еще держится настороже и говорит:

– Ты меня не напугал.

Я просто киваю в ответ и подхожу ближе к окружающему нас цепному ограждению, пытаясь сделать несколько глубоких вдохов и успокоиться. Я все еще чувствую на себе ее пристальный взгляд, поэтому не удивляюсь, когда она спрашивает:

– Ты в порядке?

Я чуть не смеюсь, потому что, наверное, это какая-то хреновая карма, раз девушка, которую я ненавижу, спрашивает, как у меня дела. Я поворачиваюсь и вижу ее стоящей у двери. Она обхватила локти руками, в попытке бороться с холодом в своем не предназначенном для такой погоды наряде. Она выглядит великолепно. Нарядилась по высшему разряду для прекрасного семейного ужина, без сомнения. В отличие от моего-то уж точно.

Я опускаю глаза в пол перед собой и признаю:

– Ага, просто мой папаша твоему фору даст в том, что касается выпендрежа, вот и все.

Не знаю, почему я говорю это. Почему позволяю себе быть таким откровенным с ней. Наверное, часть меня просто знает, что этот разговор остается здесь, в этом переулке, между нами.

Я удивлен, что она вообще слушает. Еще больше удивляюсь, когда она делает шаг ко мне.

– Я думала, твой отец не участвует в твоей жизни.

Я снова перевожу взгляд на нее и вижу, что она все еще настороженно наблюдает за мной, на ее лице нет ничего, кроме любопытства, но когда она видит мое замешательство, то, пожимая плечами, добавляет:

– Мы с твоей мамой часто разговаривали.

Она говорит это так небрежно, будто это ничего не значит, будто она только что не взорвала мне мозг своим признанием.

– О чем разговаривали?

Я знаю, что она была знакома с моей мамой, было бы сложно не знать, учитывая, как долго мама работала на ее отца, но я и понятия не имел, что они общались, тем более, что были настолько близки, чтобы вообще это делать.

Мэдди улыбается, словно вспоминая о ней, и я ловлю себя на мысли, что меня завораживает то, что она собирается сказать дальше.

– Обо всем, но в основном о тебе. Для нее не было ничего важнее. Тебе повезло, что у тебя такие замечательные родители. Поверь мне, лучше не принимать это как должное.

При этих словах ее лицо становится серьезным, и я вдруг понимаю, что хочу протянуть руку и утешить ее.

– Не буду, – два слова в ответ, и ее улыбка возвращается, и, хотя я знаю, что не должен этого делать, все же не могу удержаться и делаю шаг вперед. – Слушай, Мэдди, насчет субботы.

Она выпрямляет спину