общего с войнами деколонизации, поскольку иракский и иранский режимы претендовали на антиколониальность, национализм и принадлежность к Третьему миру. Кроме того, в этой войне две мусульманские нации противостояли друг другу.

Отсюда трудность в определении идеологической позиции, на которую должны были ориентироваться арабские лидеры в своем выборе, который был особенно деликатным, поскольку арабский мир был глубоко расколот по нескольким линиям разлома: «консервативные» монархии против «прогрессивных» республик; светские режимы против исламских режимов; прозападные государства против просоветских; государства, готовые вести дискуссии с Израилем, против тех, кто принадлежал к фронту отказа; богатые страны против бедных.

Эти порой радикальные расхождения проявились в четырех основных вопросах, которые разделили Лигу арабских государств: палестинский вопрос; йеменский конфликт (между марксистским Югом и просаудовским Севером); конфликт в Западной Сахаре (между Марокко и Фронтом Полисарио, поддерживаемым Алжиром); определение ОПЕК согласованной ценовой политики. Перед лицом ирано-иракской войны, которая перешагнула эти разделительные линии, арабские лидеры заняли позиции, основанные на собственных интересах, характере двусторонних отношений с Багдадом и Тегераном, но особенно на соперничестве – ведь некоторые из них вынашивали амбиции навязать свое лидерство арабоязычному миру. Тем не менее, все сходились в одном: необходимо было сделать все возможное, чтобы не допустить перерастания конфликта в войну в масштабах всего региона, которая потенциально может перерасти в военный конфликт между американцами и Советами, а разрушительные последствия останутся на долю арабов. В этом отношении прагматизм взял верх над любыми историческими, этническими или религиозными соображениями.

Король Иордании Хусейн, глашатай проиракского лагеря

23 сентября 1980 года король Иордании Хусейн стал первым, кто отреагировал и безоговорочно встал на сторону Саддама Хусейна. Хотя он руководствовался принципом арабской солидарности, его позиция также определялась реальной политикой. Поражение Ирака поставило бы Иорданию в крайне неудобное положение, без стратегической глубины для противостояния Израилю и зажатой между Сирией и Саудовской Аравией, обе из которых хотели расширить свое влияние на Хашимитское королевство. Король Хусейн также подозревал иранских мулл в желании дестабилизировать его королевство и превратить его в фундаменталистскую республику, управляемую палестинцами. Поэтому иорданский монарх сблизился с Багдадом, который предоставил ему бесценные гарантии безопасности и дешевую нефть в обмен на постоянный доступ к иорданскому порту Акаба. Дорога между Акабой и Багдадом, которая была дорого модернизирована Саддамом Хусейном, стала основным маршрутом снабжения Ирака.

Хотя Иордания была бедной страной, и король Хусейн не мог много сделать, чтобы помочь Ираку финансово, он оказал ему всю свою дипломатическую поддержку. В частности, он сделал себя американским посланником при Саддаме, с которым Соединенные Штаты не общались напрямую. Чтобы оказать военную помощь Багдаду, Хусейн разрешил иракским ВВС рассредоточить свои самолеты на его авиабазе H-5 у иранской границы и использовать ее для дозаправки. Он поощрял иракских летчиков-истребителей тренироваться в его воздушном пространстве, сражаясь с иорданскими F-5, подобными тем, которые использовались иранской армией. Он также позволил иракским инженерам изучить свои ракеты ПВО «Хок», которые были идентичны иранским, чтобы иракцы могли разработать лучшую тактику уклонения. Он смотрел в другую сторону, когда оружие поставлялось в Ирак через Иорданию. Когда Багдад получил свои первые «Миражи» F-1 из Франции, король Хусейн предоставил в распоряжение иракцев часть своего собственного парка F-1.

Около десяти из них будут сражаться под иракскими цветами, а около пятнадцати иорданских пилотов будут летать на иракских «Миражах» на протяжении всей войны. Наконец, с того момента, как Иран проник на территорию Ирака, король Хусейн направил свою механизированную бригаду «Аль-Ярмук», чтобы помочь Саддаму удержать линию фронта. Он разрешил нескольким тысячам иорданских добровольцев записаться в иракскую армию на время военных действий. Неизменная приверженность короля Хусейна Ираку позволила ему извлечь огромную экономическую выгоду для своей страны. Акаба была превращена в процветающую портовую зону, которая стала экономическим сердцем королевства. Дорожная сеть была значительно улучшена, что привело к развитию многочисленных транспортных компаний. Доходы от торговли с Ираком позволили украсить иорданскую столицу Амман.

В странах Магриба король Марокко Хасан II и президент Туниса Хабиб Бургиба незамедлительно последовали по стопам своих иорданских коллег, но каждый лидер заявил о своей поддержке Саддама Хусейна по разным причинам. Главной заботой марокканского короля оставался конфликт в Западной Сахаре. Он начал завоевание этой обширной пустынной территории, богатой полезными ископаемыми, чтобы укрепить свое правление и обеспечить его долговечность. С 1976 года он боролся с местным фронтом Полисарио, который требовал независимости бывшей испанской колонии.

Иракский режим всегда был одним из самых ярых защитников притязаний Марокко на Западную Сахару. Он принципиально выступал против любого сепаратистского движения, понимая, что такие движения могут косвенно усилить его собственное курдское меньшинство. Король Хасан II был благодарен Багдаду и в ответ поддержал его всеми своими религиозными и политическими силами. К поддержке Багдада его подталкивал и тот факт, что Алжир, его соперник в Магрибе, несомненно, симпатизировал Ирану. Не имея средств для оказания Ираку материальной или финансовой помощи, Хасан II предоставил ему контингент «добровольцев» из регулярной армии.

Президент Бургиба рассматривал баасистский Ирак и как модель светского арабского общества, которое он пытался создать в Тунисе, и как барьер против религиозного фанатизма Ирана, которого он боялся больше всего на свете. Авторитарный характер Саддама его не особенно беспокоил, поскольку он был убежден, что только просвещенный автократ может вывести арабский народ из нищеты и мракобесия. Как и Хасан II, Хабиб Бургиба с радостью поддержал иракского президента, выступившего против алжирских властей, которых тунисцы подозревали в заговоре против них. Политическая поддержка президента Бургибы была особенно важна для Саддама, поскольку Тунис был местом пребывания Лиги арабских государств после того, как Египет был внесен в черный список.

Хотя король Саудовской Аравии Халид также встал на сторону Саддама, он делал это с меньшим энтузиазмом. Очевидно, ему нужно было поддержать Ирак, который он рассматривал как естественный барьер на пути агрессивного прозелитизма иранского режима. Саддам сообщил ему о своих планах, и Халиду не оставалось ничего другого, как неохотно поддержать его. Саудовский монарх с опаской относился к иракскому диктатору, которого он подозревал в чрезмерной амбициозности, что в конечном итоге могло создать угрозу суверенитету монархий Персидского залива. По его мнению, было бы проблематично, если бы Саддам вышел из своего крестового похода против Ирана чрезмерно усиленным. Правильным подходом было бы поддержать его настолько, чтобы он не проиграл, но не давать ему средств для громкой победы. На самом деле идеальным решением короля Халида было бы установление постоянного статус-кво между двумя воюющими сторонами.

Его собственными приоритетами были укрепление финансовой базы и доминирующего положения в ОПЕК, предотвращение слишком заметного присутствия иностранных войск на своей земле, чтобы соблюсти свою роль хранителя святых мест, и, наконец, создание региональной структуры безопасности, сосредоточенной вокруг Саудовской Аравии, которая позволила бы ему разрешить сложный йеменский конфликт в