— Ты забрал мое портфолио? Придурок, оно мне было нужно…

— Тихо, игра начинается, — прервал я ее. Кто-то приглушил свет и объявил начало.

— Ну и почему мы сменили местоположение? — спросила она, оставив спор на потом.

— Ты когда-нибудь раньше играла в «Пожарную машину»? — спросил я вместо ответа.

На моей памяти Уинтер не часто бывала на школьных вечеринках. Обычно она была выше всего этого. В основном Уинтер ходила на те, что устраивала футбольная команда. Эта мысль иррационально разозлила меня. Она покачала головой.

— Тогда позволь объяснить тебе правила, — сказал я, раздвигая бедра в кресле, мой член уже упирался в молнию при мысли о прикосновении к девушке передо мной.

Я схватил ее руку и положил себе на бедро. Это движение заставило ее наклониться вперед, так сильно, что ее декольте в слишком тесном платье оказалось прямо перед моими глазами. Твою ж мать. У нее были шикарные груди. Они бы идеально поместились в моих руках.

— Что теперь? — спросила она.

Я взглянул через ее плечо на остальных присутствующих. В комнате никого не было, кроме других пар, играющих в ту же идиотскую игру. Маркус уже запустил руку под юбку своей партнерши.

Я снова переключил свое внимание на Уинтер. Из-за того, что она сидела спиной к двери, и моего положения, другим не было видно ничего, кроме ее затылка. Именно так и должно было быть.

— Двигай рукой вверх, вот так. — Я провел ее пальцем по внутренней стороне своего бедра. — Я скажу тебе, какой свет в разных местах моего тела.

— Серьезно? — спросила она. Ее тон был таким же скучающим и пресыщенным, как и всегда, но глаза впились в ее руку на моей ноге. — И с какого света мы начнем?

— Зеленый. Мы начнем с зеленого.

Мой голос был чертовски низким, пронизанным похотью. Я хотел затрахать эту девушку до смерти, желательно шлепая по заднице на протяжении всего процесса, за то, что она такая грубиянка. Я хотел увидеть, как она умоляет, желая кончить, как кричит от удовольствия, как на секунду исчезают все ее стены — увидеть ее настоящей. Чтобы ей не за чем было спрятаться.

Уинтер провела рукой вверх по моей ноге. Я промолчал. Она прищурилась и продолжила движение.

Когда она дошла до середины бедра, я заговорил:

— Желтый.

Внезапно Уинтер ускорила свой гребаный темп и скользнула рукой прямо к промежности, обхватив мой стояк.

— Какого хрена? Почему ты ускорилась? — я почти зарычал на нее.

— Я всегда еду быстрее на желтый… чтобы успеть проскочить перед красным, — выдохнула она и облизала губы.

Тяжесть ее маленькой руки на моем члене сводила с ума. Я хотел большего. Я хотел избавиться от джинсовой ткани между нами, но сейчас было не время и не место для этого. В любом случае, я должен был трахать ей мозги, а не наоборот. Сопротивляясь желанию выгнуться навстречу прикосновению, я схватил ее за запястье.

— Красный.

Она сглотнула и медленно убрала руку.

— Что теперь?

— Теперь моя очередь.

Моя рука опустилась на ее голое колено. Проклятое платье задралось еще выше и собралось на ее подтянутых, загорелых бедрах.

— Зеленый, — сказала Уинтер.

Я провел большим пальцем по ее коленной чашечке. Затем скользнул рукой вверх по внутренней стороне ее бедра, дюйм за дюймом.

— Раскройся для меня, — твердо сказал я ей, и в кои-то веки она подчинилась, как хорошая девочка. Моя рука двинулась вверх по ее бедру — ее кожа была самой шелковистой из всего, что я когда-либо ощущал под своими пальцами. Нетронутая территория.

— Желтый, — прошептала она, ее внимание было приковано к моей руке, почти исчезнувшей под коротким подолом.

Я продолжил, чувствуя, как по спине спускается жар. В этот момент мои яйца болели даже сильнее, чем член. Желание погрузиться внутрь дерзкого девственного тела Уинтер и кончить в нее, отправить ее домой к дорогому папочке, наполненную мной, истекающую спермой, разрушенную, и мою, было почти непреодолимым.

Мои пальцы исчезли под подолом ее юбки. Я смотрел на нее, ожидая, когда она произнесет «красный». Ее губы были приоткрыты и порозовели от возбуждения. В тусклом свете ее широко раскрытые голубые глаза казались черными. Она оказалась совсем не такой, какой я ее представлял. Чем опаснее становилась наша игра, тем больше ей это нравилась.

Мои пальцы нащупали кружево. Ее трусики. Я погладил их спереди. Уинтер все еще не проронила ни слова. Она была горячей и влажной. Я просто знал, что под этой дорогой материей она будет мокрой. Скользкой от желания, от моих прикосновений. Осознание этого было похоже на то, как если бы я забил шайбу за считанные секунды до сигнала. Победа.

Я погладил ее через трусики, и у нее перехватило дыхание. Ее бедра двигались медленными кругами, пока она прижималась горячей киской к моей руке. Внезапно я захотел почувствовать эту влагу больше, чем дышать. Мне необходимо было попробовать ее на вкус.

Я оттянул ткань одним пальцем и просунул руку внутрь. Влажный жар встретил мое прикосновение, ее киска, голая и скользкая. Я провел пальцем по щели и нашел клитор, и она чуть не спрыгнула со стола.

— Что теперь? — выдохнула она.

— Теперь ты говоришь «красный», — пробормотал я, хотя это было последнее, что я хотел услышать.

Она тяжело сглотнула. Я хотел попробовать на вкус ее тонкое горло.

— Красный? — прошептала она, положив руку мне на запястье.

— Это был вопрос или команда?

Ее щеки пылали так, как я никогда не видел раньше. Это было не смущение. Она была возбуждена.

— Я... — произнесла она, стараясь сохранить самообладание.

— Помни, тебе нужно сказать «красный», только если ты хочешь, чтобы я остановился. — Мой голос был хриплым от желания. Она могла слышать это. Она должна была понять, что делает со мной. Это было ясно как день. Ни за что на свете я не мог остановиться сейчас, не тогда, когда ее дрожащая киска взывала к моим прикосновениям, и я держал ее именно там, где хотел. Я хотел увидеть, как она кончает. Я хотел увидеть ее без всяких игр и манипуляций... только ее. Настоящую.

— Красный? — снова спросила она, в ее голосе звучало отчаянное противоречие. Я точно знал, что она чувствует. — Я должна сказать «красный», верно? — пробормотала она себе под нос, ее глаза потемнели, а зрачки расширились.

— Ты хочешь, чтобы я облегчил тебе задачу, Ваше Величество? — Я наклонился, чтобы укусить внутреннюю часть ее бедра, и она дернулась, крепче сжимая мое запястье.

Уинтер оцепенело смотрела на меня, и я обвел ее клитор,