Рэй Линн не успела и слово вставить, как он продолжил:

– Мне не хочется выслушивать жалобы. Вот что я тебе скажу: отдам тебя под начало Джима Балларда, и пусть он сам решает, какую работу тебе дать. Определит тебя, куда сочтет нужным: ему все равно, кто чем занят, лишь бы работа была сделана. Рабочая повозка приедет за тобой ровно в пять тридцать. Возницу зовут Клайд. Я скажу Балларду, что ты будешь у него в команде.

– Я не против, – кивнула Рэй Линн.

– Жилье для холостяков у нас вон там. Есть места за пятьдесят центов, есть за доллар.

– Возьму за пятьдесят центов. Я не привередливый.

– Что понадобится, выбери в магазине. Платить будем сертификатами.

Рэй Линн не сказала, что сертификаты ей не нужны: лучше умолчать, что у нее есть деньги.

Пиви продолжил:

– Можешь располагаться в номере сорок четыре. Если там не понравится и захочешь жилье за доллар, дай мне знать.

– Ладно, – ответила она.

– Имей в виду, у нас тут тысячи акров вокруг. Гляди не заблудись в лесу. Бывали случаи, люди в болоте пропадали. Аллигаторы, щитомордники, дикие кабаны – это тебе не шутки. Плата – семьдесят пять центов в день. Идет?

Она снова кивнула.

– Конечно.

Пиви положил на стол лист бумаги и сказал:

– Распишись вот здесь. В договоре сказано, что ты согласен с тем, где будешь жить и под чьим началом работать. Грузовик можешь поставить вон там, под навесом. Скажешь Проныре на перегонке, что я разрешил.

Она подписала свое имя там, где он поставил крестик, и сама заметила, что почерк у нее слишком изящный для мужчины. Зато хоть не забыла, что писать нужно не «Рэй Линн Кобб», а просто «Рэй Кобб», без «Линн». Пиви забрал бумагу, и Рэй Линн снова стерпела, когда он чуть не раздавил ей руку на прощание. Она вышла, загнала грузовик под навес, как велел Пиви, забрала свои вещи и пошла искать хижину номер сорок четыре. Приятно было размять ноги. Через какое-то время, когда Рэй Линн уже решила, что заблудилась, она заметила человека, которого уже видела раньше. Он сидел на крыльце и набивал тюфяк испанским мхом. Рэй Линн смотрела прямо перед собой: она не собиралась совать нос ни в чьи дела, кроме собственных. Хижина номер сорок четыре оказалась рядом с соседней – по ее мнению, слишком близко. Уединения тут не жди.

Поднимаясь по короткой лестнице на крыльцо, Рэй Линн думала не о том, в каких ужасных условиях ей придется жить, а о том, что они с Уорреном делали бы сейчас, если бы все было в порядке. Она почувствовала, как опять наворачиваются слезы, но сдержала их, вытерла глаза и внимательно оглядела тесное грязное крыльцо. Тут стоял старый обшарпанный стул, у одной его ножки – пустая пыльная бутылка, и больше ничего. Рэй Линн оставила вещи на крыльце и толкнула дверь. Та не поддавалась. Рэй Линн ударила плечом, и дверь распахнулась. Она вошла и тут же попятилась.

Прикрыв рот и нос рукой, чтобы не чувствовать запаха, она стала осматривать маленькую комнатку – свой новый дом. Солнце уже село, и слабый свет, проникающий сквозь два крошечных окошка, не давал как следует разглядеть обстановку, но одно можно было сказать точно: пахло здесь ужасно. Их с Уорреном дом был стареньким и уже начинал ветшать, но там было чисто. А это помещение для лагерных рабочих выглядело так, будто его поставили здесь еще до потопа. На стенах виднелись пятна неизвестного происхождения. Пол был дощатый и весь покрытый грязью, как и крыльцо. Затхлостью пахло, должно быть, из-за того, что хижина долго простояла закрытой, а еще из-за дневной жары, но Рэй Линн уловила и другие запахи: прогорклого жира и немытой посуды, стоявшей на грубо сколоченной деревянной полке, покрытой таинственной черной плесенью. В углу на встроенном в стену каркасе лежал линялый грязный матрас.

Удрученная ужасным состоянием комнаты, Рэй Линн не сразу обратила внимание на то, что у нее чешутся ноги. Она задрала штанину комбинезона, увидела какие-то черные точки, топнула ногой и стала хлопать себя по икрам. Блохи или бог знает что еще. Она еще не решила, что с этим делать, когда услышала голос:

– Я в первую ночь чуть в лес не ушел ночевать. Может, оно и лучше, но там клещи, мошкара и змеи. Хотя теперь думаю, что не так уж страшно было бы.

Рэй Линн обернулась и увидела того самого мужчину, который набивал тюфяк. Он стоял, облокотившись на ее забор, шляпа на нем была сдвинута на затылок, открывая бледный по сравнению с остальным лицом лоб. Волосы длинные, щеки и подбородок заросли бородой. Лицо у него, на ее взгляд, было удивительно грустное, но кто знает – может, оно у него всегда такое. Внешне парень был странный. Впрочем, нет, странный – не то слово. Интересный. Глаза такие светло-голубые, что почти не отличишь радужку от белков. Сообразив, что слишком долго на него таращится, Рэй Линн отвернулась и стала разглядывать грязное крыльцо.

Парень добавил:

– Не сразу привык.

Рэй Линн кивнула, но и только. Она не стремилась к дружескому общению. Идея стать Рэем Коббом пришла ей в голову всего пару дней назад, и она уже успела убедиться, что дело это довольно утомительное: постоянно приходится следить за тем, что и как говоришь. И за походкой. И волосы не трогать. И еще про голос не забывать. Несмотря на ее безучастность, незнакомец протянул руку и представился:

– Дэлвуд Риз. Все зовут меня Дэл.

Рэй Линн не двинулась с места, а руки засунула в карманы. Буркнула, вздернув подбородок:

– Рэй Кобб.

Дэл опустил руку и спросил:

– Откуда вы?

– Из Южной Каролины.

– А на какую работу устроились?

– Пока не знаю.

Ей хотелось, чтобы он оставил ее в покое. Придется вернуться в дом, как там ни ужасно.

Дэл спросил:

– У кого работать будете?

Своим неестественным голосом, которому сама не доверяла, Рэй Линн ответила:

– У Балларда.

Сосед сунул руки в карманы и пнул столбик ограды.

– Ого, – сказал он. – Повезло вам. – Он заговорщически наклонился ближе, словно полагал, что кто-то может их подслушивать, и сказал, понизив голос: – Я работаю у типа по кличке Ворон. Мы с ним не ладим, но дело тут не столько во мне, сколько в нем. Будьте с ним осторожнее, вот вам мой совет.

Рэй Линн снова промолчала, решив, что чем меньше говорить, тем лучше. Дэл посмотрел