– Я сегодня не буду, – жестко говорил Философ (так звали Аркадия в прежней жизни).

– Не верю! – отвечал Старшой и специально проносил перед его глазами бутылку. – Ты это… ты че? Не такой, как все, что ли? Я тебе, я…

– Философа не трожь! – гулко прогремел Косматый и хотел было оттащить Старшого за шиворот и как следует дать ему в морду, но тот от малейшего прикосновения плюхнулся на земляной пол.

– Тупое свиное рыло, – презрительно произнес Аркадий.

– Это… тебя правда! – заметил Старшой и опрокинул в себя остатки расплескавшейся в момент падения водки, заел огурцом. Огурцы у них стояли посередине пола в открытой банке. Брали руками. Слышно было, как за стеной стонала рожавшая крыса.

– Я уйду завтра, – спокойно сказал Философ.

– Брешешь! – воскликнул Старшой. – Куда ты уйдешь? С такого дна дороги назад уже нет.

– А вот есть. Мне кажется, я нашел. Спорим?

Старшой попытался протереть слипшиеся от бессонниц и пьянки глаза, но у него ничего не вышло. Он только промычал:

– Врешь.

Какое наслаждение испытывал Аркадий, когда отправлял им письмо из Москвы. В подвал послать было его невозможно, поэтому он отправлял на адрес продавщицы, которая работала в магазине над их подвалом и которая помогла ему на компьютере набрать сценарий и отправить в Москву, а когда на ее адрес пришло для него приглашение на сценарный во ВГИК, дала в долг денег на билет, а грузчик из другого соседнего магазина отдал ему лет двадцать провисевший в шкафу после свадьбы костюм, еще кто-то вручил чуточку поношенные вишневый жакет, лакированные ботинки, фиолетовую рубашку и черные брюки.

4

Аркадий вышел в коридор (теперь ему было даже интересно, куда делась жена, и точно ли ушла так неслышно Ирина). Прошел на кухню, поставил на огонь чугунный со свистком чайник. Включил радио «Орфей», и второй концерт Рахманинова заполнил квартиру. Аркадий обожал классику. Она его успокаивала и вдохновляла. Он даже жалел, что в детстве никому в голову не пришло повести его в музыкальную школу. «Ну что могла сделать мать, одна, в деревне?! Вот бы ее сюда хотя бы на недельку», – рассуждал он.

Черты матери ему помнились смутно, потому что последний раз видел ее лет в восемнадцать, а потом армия, потом война, потом перевод в закрытые части, женитьба на дочери офицера, а потом… Он заглянул в комнату жены. Никого! «Неужели ночью ушла? Жаловаться к сестре на соседнюю улицу побежала».

Аркадию не было жалко свою жену и не было стыдно. Он любил ее как сестру. Ему казалось, она понимает его настолько, что каждый его поступок оценивает как мать, которая следит за нашалившим ребенком. В памяти его зазвучала колыбельная матери, еще на узбекском языке, вспомнились ее худощавые руки и белый платочек.

Пытаясь восстановить в памяти черты материнского лица, Аркадий вошел в ванную и увидел свое. Оно смотрело на него из зеркала с автоматической яркой подсветкой. «Старею, – невесело вздохнул он. – Вон, и борозда на лбу… несколько борозд. И подбородок.

Их, кажется, не один, а три… И лицо выглядит как пережаренная котлета». И только он занес щетку на только что приведенные в порядок у стоматолога зубы, как раздался телефонный звонок:

– Аркадий Иванович, это вы? Муж Наталья Васильевны?

– Да, я, – сказал он. – А кто вы, собственно, такие?

– Когда вы в последний раз говорили с покойной?

– С покойной?

В его мозгу точно стали нажимать все рычаги, один за другим, пытаясь выяснить, каким включается свет.

– Наташа, что с ней?

Белое полотенце, которым он обмотался, выйдя из душа, упало на пол. Теперь он стоял совершенно голым перед распахнутым окном их первого этажа. В дверь начали стучаться какие-то люди.

5

Аркадий очнулся. И сначала попытался понять, что ему приснилось, а что действительно было. Он лежал на полу, уткнувшись головой в комод. На ногах – носки. В окно яро светило солнце. Ему захотелось увидеть Наташу и маму.

– Почему деньги заканчиваются?

– Потому что люди не умеют их тратить. Потому что слишком много едят. Или спят. Или не умеют соизмерять свои желания и возможности.

– Почему социализм не настанет?

– Может быть, и настанет. Надеюсь, что не при нашей жизни.

– А почему?

Почему любовь проходит?

Почему людям, знающим друг друга всю жизнь, иногда так сложно друг друга услышать?

Выпьемте чаю!

Уже давно она чувствовала себя очень странно. То уставала через пятнадцать минут после того, как начинала работать, а то спала по двенадцать часов и чувствовала себя разбитой, то спала по четыре часа и ощущала себя хорошо. Но дела ее летели в тартарары, потому что социум – дело режимное, а соблюдать режим работы и дня с такими особенностями организма не выходило.

Наконец, она не выдержала и обратилась к врачам. Сразу к нескольким: терапевту, неврологу, эндокринологу и специалисту по разным диетам. Но все они, точно сговорившись, советовали ей только одно: «Пейте побольше крепкого черного чаю. И обязательно с сахаром».

– Может, мне какие-то витамины?.. Может, вид спорта какой-нибудь?.. Или сдать общий анализ крови? – уточняюще спрашивала она.

– Нет, нет и нет! Только горячий чай! И обязательно с сахаром! И ничего больше!

– Вы уверены? Только чай? – не унималась настырная пациентка.

– Так точно! – заключали они.

И она пила такой чай неделю, другую, третью. За это время успела побывать у психотерапевта. И тот ей тоже посоветовал (не поверите!) крепкий горячий чай. И обязательно с сахаром. Но в отличие от остальных, рекомендовал добавлять в него по дольке лимона. Успела она принять в гости подругу детства. И та с порога спросила:

– Ты все так же пьешь крепкий чай? С сахаром?

– Да, пью, а разве я прежде пила? – удивилась она.

– Еще как! Помню, приду к тебе, бывало, после школы – и все время чаи гоняем, по нескольку раз за вечер. И к другим пойдем, и у них все тоже чай пьют.

«Как странно, – подумала она. – Я же не люблю крепкий чай. Я же не переношу крепкий чай! Неужели мне прописывали его еще в детстве?» Но догадываясь, что подруга хочет поностальгировать, налила ей и себе заварки побольше.

А на следующий день зашел один ее давний поклонник и с порога спросил:

– У тебя есть чай, крепкий?

«Как странно!» – подумала она, но на всякий случай спросила:

– Ты уверен, что хочешь именно чай?