– Она покончила с соб?.. – спросила я и резко осеклась, тотчас пожалев о своей опрометчивости. – Прости, я…

– Её убил наркотик! – зарычал он густым басом.

– Нет, Кирилл, – упрямо заявила я, стойко выдержав его взгляд. – Тебе не понравится, что я скажу, но ты неправ. Это всё равно, что сказать, будто машины сбивают людей. Или… например… что карандаш, когда пишет, допускает ошибки. Я не знаю, что двигало твоей сестрой, когда она начала, как ты сказал, погружаться. Но если это не было насилием над девушкой, то Киру убил не наркотик, – покачала головой, не соглашаясь с Бураном. – И не те люди, которые её угостили им, или распространяли, или… его изготовили… – я замолчала, чтобы уже через секунду продолжить: – И, конечно, не ты, Кирилл. Ты ни в чём не виноват. Я уверена, ты сделал всё, что мог, чтобы вытянуть её. Твоя сестра сама сделала этот выбор. – Он с шумом вдохнул, словно хотел возразить, но я его перебила, добавив: – Как и мои родители когда-то…

Громко выдохнув через нос, Кирилл так и не сказал мне ни слова. Его хмурое выражение лица смягчилось, взгляд потеплел, руки плавно сползли с руля, и он тут же схватил меня за талию, с лёгкостью перетаскивая к себе на колени и сжимая в крепких объятиях.

Пристроив голову ему на плечо, задала весь день мучающий меня вопрос:

– Кирилл, а Оля?

– Что – Оля?

– Она тоже сделала этот выбор сама? Ты говорил, что специалисты разберутся…

– Нет, Семёновой выбора никто не предоставил.

– Значит всё же из-за меня… – расстроено прошептала я, прикрывая глаза. – Зачем они так поступили? За что? Она ведь ни при чём. Это несправедливо.

– Справедливости не существует, Ангел, – завибрировала грудь Кирилла. – У каждого своя правда. Свои выгоды. Лишний свидетель им ни к чему, проще его убрать.

– Свидетель чего? Она же ничего не видела и не слышала! – возмутилась я, отрывая голову от мужской груди, впиваясь в Бурана взглядом.

– Хм… – невесело усмехнулся он. – Во-первых, блокнот. Неужели ты думаешь, что она не прочитала его содержание? Женское любопытство никто не отменял. – Я уже открыла рот, собираясь ответить, как услышала: – Не спорь. Во-вторых, – и мы с тобой уже об этом говорили – она прекрасно знала, кто вносил в него записи. А теперь и кого они, скажем так, заинтересовали. Ну, и в третьих, мы понятия не имеем, что она ещё могла знать. Возможно, услышала что-то в тот вечер. Зачем гадать?

В салоне машины повисла молчаливая пауза, и с минуту мы сидели неподвижно, думая каждый о своём. А может, и нет… Затем, не сговариваясь, потянулись друг к другу, но стукнулись носами. Засмеялись. Впрочем, это нас не остановило. Мы вновь приблизились… И мир внезапно отдалился, потонул в восхитительно волнующих ощущениях… Ощущениях, заставляющих внутри всё сладко сжиматься…

Мужские губы заскользили по моей щеке… приласкали скулу… Сильные пальцы сжали затылок, и я вмиг обхватила голову Кирилла ладонями, прижимаясь теснее и зарываясь пальцами в его мягкие волосы, в то время как его жёсткая борода ощутимо царапала мою кожу… немного оттеняя бескрайнюю чувственную нежность.

Дразнящие губы прижались к моему уху, влажный горячий язык коснулся мочки, скользнул глубже… медленно спустился к шее…

– Бурааан…

– Поехали отсюда, – буркнул он, обжигая хриплым дыханием мою кожу.

Кирилл

– Ангел! – крикнул я из кухни, сгрузив пакеты с едой на стол.

По пути домой, мы заехали в небольшой ресторанчик. Его держал хороший приятель полковника, который очень любил поговорить: в первую очередь о своей жизни, после чего всегда плавно переходил к политике и в итоге заканчивал женщинами. Но в этот раз со мной была Маша, поэтому начал он со своего бизнеса. К слову сказать, эта тема была мне интересна. К тому же девочка активно включилась в разговор: попивая кофе, она с любопытством смотрела по сторонам и расспрашивала хозяина обо всём на свете. При этом не забывала отсыпать комплименты по поводу оригинального дизайна внутри, броской вывески снаружи и отменного эспрессо в чашке. А мне нравилось наблюдать, как горели её глаза, когда она задавала вопросы и мгновенно получала на них ответы.

Впрочем, заказ приготовили относительно быстро, и уже через тридцать минут мы отъехали от ресторана по направлению к моему дому.

– Аюшки?! – донеслось из ванной комнаты.

– Включи, пожалуйста, стиральную машинку! – попросил, разбирая пакеты.

Секундная заминка, и озадаченно:

– Ааа… порошок там есть?

– Да, просто включи интенсивный режим.

– Тысяча оборотов? – удивилась она. Задумался: тысяча – это слишком.

И, усмехнувшись своим мыслям, ответил:

– Поставь шестьсот!

– Изи*, – ответила уже тише, себе под нос. Но я услышал, на моё лицо тут же выползла улыбка.

Через несколько минут Маша присоединилась ко мне. Я не слышал, как она вошла в кухню, скорее почувствовал.

– Я надела твою рубашку. Ты не против? Здесь очень тепло… даже жарко. В свитере и джинсах я запарюсь.

– Ангел, не объясняй. Я не против, – ответил я, доставая бутылку Мадеры Буаль. Затем захлопнул винный шкаф и, подняв взгляд, чуть не выронил из руки бутылку. В плече заломило. Вот сучка.

Маша стояла при входе, упираясь одной рукой в бок и демонстрируя мне нежно-розовый комплект женского нижнего белья, во второй руке она держала мою рубашку. Правда, заметил я это уже позже – когда она, дождавшись пока я осмотрю её с головы до ног, накинула хлопковую ткань себе на плечи и, неторопливо застегнув пуговицы, подошла к столу.

– Давай я помогу, – предложила она.

Нет, пожалуй, стоило запретить ей надевать мою рубашку…

Пока я перекладывал еду из пластиковых контейнеров в тарелки и салатники, весь дом наполнялся аппетитными запахами, а Маша проворно сервировала стол. Всё подготовив, мы устроились за столом и с удовольствием набросились на еду.

Некоторое время ели молча, но утолив первый голод, разговорились. Судя по всему, вино развязало мне язык, а возможно сама Маша – задавая всё новые и новые вопросы. Мельком обмолвился о бизнесе отца, который я взял в свои руки после его недавней смерти…

– И чем занимаются промышленные альпинисты? – улыбнулась, слегка наклонив голову на бок.

– Это работа на высоте. Моем окна зданий, стены. Монтируем рекламу, работаем с освещением и металлоконструкциями на многометровой высоте. Список работ огромен. Иногда встречаются нестандартные заказы, к примеру, раскрасить фасад здания или поздравить человека через окно, но это редкость.

– Это рискованно.

– Да, работа тяжелая, опасная и грязная. Много риска и много денег. Один раз мы чистили снег скребком на невысоком здании с почти плоской, но скользкой крышей. В один момент вес скребка со снегом потянул меня вниз, ноги заскользили по профнастилу, ограждения не было. Делать нечего, пришлось на ходу отталкиваться от края крыши, чтобы прыгнуть подальше и нырнуть в сугроб. Хорошо, что твердых и острых предметов в снегу не оказалось. В общем, плюсы оборачиваются порой минусами и наоборот. – Я сделал небольшую паузу и добавил: – Имей в виду, я могу говорить об этом бесконечно.