– Ангел… – хрипит мне в губы Буран, будто жаждой перехваченным голосом.

От осознания своей власти над ним из груди вырывается стон наслаждения. Меня ужасно возбуждает мысль, что он слаб передо мной. Уязвим. Что я желанна и необходима этому большому и сильному мужчине.

Отпуская мои губы, он приподнимает меня и пересаживает на неожиданно притихшую стиральную машинку. Откидываюсь на локти, наблюдая за рваными движениями раздевающегося Кирилла. Удар бляшки ремня об кафельный пол, и джинсы вместе с бельём отлетают в сторону.

Он в один уверенный шаг преодолевает расстояние между нами, и я тотчас обвиваю его поясницу ногами.

– Ммм… – Он во мне. – Подожди, не торопись, – молю, жмурясь от остроты ощущений. Чувствуя в себе напряжённую мужскую силу.

– Прости. – Немного отстраняется и, ухватившись за мой бюстгальтер на груди, начинает ритмично и беспощадно двигаться, так и не дав мне к нему привыкнуть.

Пятки ударяются об его крепкие ягодицы. Запрокидываю голову назад, и до моего слуха доносится писк: машинка подо мной немедленно начинает вибрировать, буквально за секунду доведя меня до безумия.

– Ох, Бурааан… Не останавливайся! – кричу я от переполняющих меня ощущений и эмоций… Совершенно диких.

Он не отвечает. Но темп увеличивается. Толчки становятся несдержанными и грубыми. Я хочу видеть глаза Кирилла. Поднимаю голову и задыхаюсь. Передо мной зверь. Клянусь.

Он сжимает в кулаке бельё на моей груди сильнее, притягивая к себе, поднимая. Набрасывается на мой рот голодным животным.

Выпады становятся яростными. Свирепыми.

Наши языки, переплетаются в неистовом танце. За что я уже не несу ответственности. Я просто не соображаю. Вибрации во мне столь сильные, что я кричу и кричу, не переставая. Цепляюсь за мужские плечи. Машинка с грохотом бьётся об стену.

Разъярённо вбиваясь, Кирилл мажет губами по скуле… укус… шея… язык жалит ключицу… Я уверена. Да. Без сомнения. Он меня разгадал.

– Дааа… пожалуйста… – бормочу бессвязно, когда его огненное дыхание опаляет моё плечо. Рык Бурана, похожий на раскаты грома, и зубы стискивают мою кожу. Кричу, содрогаясь. Скрутившая неистовая, жаркая волна подталкивает меня взлетать всё выше и выше… И я лечу… Не одна. Мы вместе. Отрываемся от земли и без сил растворяемся друг в друге…

Тяжело дыша, мы долго приходили в себя: я повисла на шее Кирилла, а он, упёршись руками в притихшую машинку, терпеливо удерживал меня. Впрочем, вскоре я уже стояла в душевом уголке, наслаждаясь нежными поглаживаниями, а после, неловко облокотившись о стену, подсматривала за Бураном сквозь щёлочку между отяжелевших век.

Когда Кирилл со мной на руках вышел из ванной, за окнами уже стемнело. В кромешной темноте было трудно что-нибудь разглядеть, но мужчина отлично ориентировался в своём доме: в несколько шагов пересёк холл и вошёл в комнату.

Разомлевшую после душа, он опустил меня на кровать и лёг рядом, притягивая к себе на грудь. Я не сопротивлялась. Напротив, умиротворённо улыбнулась и прильнула к Кириллу.

Моё тело будто парило в воздухе. Возникло ощущение лёгкой блаженной невесомости… Так приятно. И так тихо и спокойно. А ещё… восхитительно уютно. Сейчас все преследующие меня волнения и тревоги казались такими незначительными… неважными – удивительно.

Предаваясь неге, я ласково касалась пальчиками лепестков роз на груди Бурана, в то время как он, зарывшись носом мне в волосы, задумчиво водил рукой вверх и вниз по моей спине…

Тратить остаток сил на разговор не хотелось, тем не менее, поймав себя на мысли, что Кириллу стоило всё знать, я поделилась информацией о записях в блокноте – о тех, что вспомнила. По большому счёту, это его фамилия и всего-навсего один адрес. Правда, была ещё одна фамилия, но я никак не могла поднять её в памяти… С ней явно связана какая-то моя ассоциация… Вопрос – какая?..

– Я вспомню, Кирилл… Крутится что-то такое… – прикрыла глаза и незаметно для себя уснула.

А проснулась от грохота. Так мне показалось. Однако прислушавшись, я так ничего и не услышала. Странно…

Разлепила глаза и в тот же миг сощурилась от яркого солнечного света. Повернула голову к своему спящему бородатому мужчине. Нахлынувшие воспоминания, заставили меня плотно стиснуть ноги и поджать пальчики. Довольно улыбнувшись, сладко потянулась и, стараясь не разбудить Кирилла, выбралась из кровати.

Прошлёпав босыми ногами в кухню, нашла свой телефон. Часы показывали половину девятого утра. Вот мы – сурки!

Звук открывающейся входной двери, застал меня врасплох. Уронив телефон на стол, я шагнула навстречу гостю и застыла напротив незнакомой девушки.

– Вы… – растерялась я.

– Жена Кира…

Жена?..

Перевела взгляд на двух маленьких изворотливых сорванцов, пытавшихся вырваться из удерживающих их рук, по всей видимости, мамы… А папа?.. Выходило, что папа – Кирилл?

– Это ваши… дети?.. – глухо выдавила я, как только ко мне вернулся дар речи.

Она как-то заторможено и неуверенно кивнула. На что моё доверчивое сердце трепыхнулось, будто протестуя, опровергая. Не желая верить в происходящее. Но тут же застучало ровнее, поднимая в груди болезненный жар обиды. На Бурана, которого успела полюбить. На себя за неспособность разглядеть несвободного мужчину. Чужого. Не своего.

– Простите, – прошептала, скосив взгляд на мальчиков. – Пожалуйста, дайте мне тихо уйти. Не будите его. – И прежде чем девушка ответила, я рванула в ванную комнату, на ходу подмечая, как в её взгляде появилась тоска… А может, это было сочувствие… Плевать. Главное – не видеть виноватого выражения лица Бурана, жалости в его глазах. Не слышать оправданий. Я не готова пережить такие унижения снова. Это больно.

Беззвучно прикрыв за собой дверь, я сдёрнула рубашку, попутно взглянув в зеркало – на своё пунцовое от стыда лицо. Затем быстро оделась и выскочила в уже опустевший холл.

Стараясь вести себя как можно тише, я обулась, набросила куртку и, не оборачиваясь, покинула дом. На порожках с жадностью глотнула свежего воздуха, подставляя лицо под беспощадные пощёчины морозного ветра. После чего, не замечая ничего вокруг, стремительно преодолела дорожку и, оказавшись за территорией, перешла на другую сторону улицы, где скрылась в первом же переулке.

Обуздать боль, поразившую сердце и душу, не удавалось. Она томилась в груди. Рвалась наружу, но не находила выхода. А мне так хотелось от неё освободиться. Разреветься. Завыть. Но слёз не было. Лишь тупое безразличие и пустота внутри. А что может быть хуже пустоты?..

Тянущая боль внизу живота мгновенно привела меня в чувство. Я словно очнулась. Нет-нет-нет, внутри меня нет пустоты! Там мой Серый!

Озираясь по сторонам, я прочла на одном из домов название улицы – Камышовая. И в следующий момент в моей памяти всплыла забытая фамилия из блокнота – Камышин. Да, точно.