кто играет в азартные игры, также думают не о вероятности и ожидаемой полезности, а о нарративах . Они могут мечтать о выигрыше в лотерею; или они могут быть среди тех печальных людей, которых мы видим привязанными к игровым автоматам или с надеждой сжимающими слипы в букмекерских конторах. Вполне рациональным людям нравится думать о том, что они могут выиграть миллионы, даже если на самом деле они этого не ожидают, и они знают, что их мечта не осуществится, если они не купят билет. Участие в лотерее может быть частью социального ритуала, так же как и покупка лотерейного билета, будь то на деревенском празднике или на ужине, который предпочитают менеджеры хедж-фондов. В этих операциях может присутствовать некоторая путаница - мы подозреваем, что некоторые люди не понимают, что страховщик не возвращает их сумки, если они потерялись при перевозке, а только оплачивает покупку нового комплекта одежды. Тем не менее, мотивацию, стоящую за страхованием, легко понять. Покупатели таких дорогостоящих полисов приобретают не дополнительную ожидаемую полезность, а некоторую защиту от срыва их эталонного нарратива.

А страхование часто защищает не организацию, на которую они работают, а справочный материал сотрудников. Члены финансового комитета колледжа знали, что их обвинят, если незастрахованное серебро будет украдено, но не поблагодарят за экономию на страховом взносе. Один из нас вспоминает, как обсуждал с руководителями очень крупной британской компании обоснование корпоративных страховых полисов, поскольку баланс компании был больше, чем у большинства страховых компаний. В ответ было сказано, что страхование дает компании определенную защиту от "коленопреклоненной" реакции директоров и акционеров в случае катастрофы, постигшей бизнес. Как выяснилось впоследствии, недостаточно: речь шла о нефтяной компании, имеющей интересы в Мексиканском заливе. Основная цель управления рисками часто заключается в защите референтного повествования отдельных лиц в организации, а не самой организации.

 

Неприятие риска

Поведение человека в отношении риска, представленное теорией ожидаемой полезности, является обедненным. Оскар Уайльд сыграл в азартную игру и пожертвовал своим социальным положением и литературной карьерой, не только обратившись к услугам мальчиков напрокат, но и подав в суд на маркиза Куинсберри за осуждение его аморального поведения. Безрассудство Уайльда - лишь один из многих примеров того, как успешные люди подвергаются опасности в низкой жизни. Удовольствие, которое некоторые получают от альпинизма и парапланеризма, не может быть результатом размышлений под циферблатом Байеса. И этот тип стремления к риску кажется специфическим. Некоторые люди ищут риск на вершинах гор, другие - в быстрых автомобилях, третьи - за торговым столом. И знание того, что кто-то водит гоночные автомобили, не может дать полезной информации о его инвестиционных целях.

Теория ожидаемой полезности говорит нам, что святой Франциск, чьи потребности легко удовлетворить, был бы очень несклонен к риску; банкир, одержимый деньгами, - гораздо менее. Однако большинство людей сочли бы весьма рискованным отказаться от мирских благ и положиться на благосклонность незнакомцев. И они были бы правы. Эрик Блэр, получивший образование в ведущей государственной школе Англии, решил жить бродягой и мойщиком посуды в парижских ресторанах под личиной Джорджа Оруэлла. Он дважды чуть не умер от болезней, подхваченных в этих нездоровых условиях, едва избежал смерти сначала на поле боя, а затем казни во время гражданской войны в Испании и, наконец, умер от туберкулеза в возрасте сорока шести лет. Оруэлл стремился к риску и тем самым обогатил свое собственное понимание и понимание других. Но святой Франциск, возможно, чувствовал себя уверенно в эталонном повествовании, основанном на его вере в то, что его действия соответствуют воле Божьей.

Алчные банкиры, напротив, могут быть ненасытны в своих требованиях к личному богатству, но осторожны в принятии личного риска. Высшие руководители, которые привели финансовые учреждения к краху в 2008 году, в основном ушли из-под обломков богатыми людьми. Но их бонусные планы меркнут по сравнению с планами Элона Маска из Tesla и SpaceX, который потребовал и получил от автомобильной компании схему, которая может принести ему 55 миллиардов долларов - его нынешнее состояние оценивается в 20 миллиардов долларов, что достаточно для большинства людей. Но Маск - величайший бизнесмен-рисковик нашего времени, причем как со своими, так и с чужими деньгами.

 

Предвидение риска

В мире радикальной неопределенности существуют пределы диапазона возможностей, которые мы можем держать в уме. Мы не можем действовать в предвидении всех маловероятных возможностей. Поэтому мы выбираем маловероятные события для мониторинга. Не путем мета-рационального расчета, который рассматривает все эти отдаленные возможности и вычисляет их относительную важность, а используя наши суждения и опыт. Иногда этот отбор отражает значимость событий: каждую неделю мы слышим о новых победителях лотереи; мы не часто читаем о жертвах падающих астероидов, и, вероятно, мы все равно мало что можем с ними сделать. Такое поведение можно описать как поведение, при котором соответствующие вероятности выше или ниже, чем они могут быть объективно - если, конечно, есть основания для расчета этих объективных вероятностей. Но такая интерпретация не признает рационального объяснения того, что рациональные люди получают выгоду (мечта о выигрыше в лотерею) или несут убытки (страх перед астероидом) от событий, которые на самом деле не происходят. Именно так террористы смогли навязать затраты, намного превышающие реальный физический ущерб, который они наносят - и они это знают.

В нашем отношении к риску есть гораздо больше, чем можно объяснить ожидаемой полезностью. Перспектива "риска как чувства" Джорджа Левенштейна - американца, который является одним из немногих экономистов, проводивших эмпирические исследования поведения, связанного с риском, и может считаться основателем нейроэкономики, изучающей реакции мозга на экономический выбор, - подчеркивает надежды и страхи, которые люди испытывают в моменты предвкушения и принятия решения. Мечта о джекпоте в лотерее. Ликование, смешанное с трепетом, когда альпинист преодолевает печально известную ступеньку (сэра Эдмунда) Хиллари, последнее серьезное препятствие при восхождении на Эверест. Сложная смесь чувств, испытываемых Ферми и его коллегами из Лос-Аламоса в ожидании первого ядерного взрыва в пустыне Нью-Мексико. Когда мы делаем шаг к Хиллари (никто из нас этого не делал и не собирается делать), существует настоящий страх неудачи или еще худшего, и перспективное возбуждение от достижения вершины. Ферми и его коллеги испытывали один набор эмоций, когда готовились к событиям, буквально потрясшим мир, и ожидали другого, когда узнали результат. Риск - это то, что все мы чувствуем эмоционально, и в Главе 9 мы увидим, что для этого есть веские эволюционные причины.

Как только мы уходим от маленького мира повторяющихся событий, известных частотных распределений и выплат, которые малы