— О'кэй, — ответила она.

Он вышел и перед дверью лифта еще раз помахал ей на прощаниерукой. Никогда она не ощущала такой близости к нему, никогда не чувствовалатакой любви, и скажи ей кто-нибудь, что она снова встретится с ним только черездва года, она ни за что бы не поверила бы.

Майкл вышел из такси у Французского госпиталя и был оченьудивлен, увидев, что улица совершенно пуста. Войдя в больницу, он еще большеудивился, не встретив в вестибюле ни души. Чем, черт бы их побрал, занимаютсяКлеменца и Тессио? Разумеется, они никогда не учились в Вест-Пойнт, но у нихдостаточно ума, чтобы расставить охрану. По меньшей мере два человека должныбыли сторожить в вестибюле.

Давно ушли последние из посетителей. Было уже почти половинаодиннадцатого, Майкл не стал останавливаться у информационного окошка. Он вошелв лифт. Никто его не остановил, и он беспрепятственно прошел мимо окошка сестрык палате отца. У двери палаты тоже никого не было. Где, черт побери, детективы,где, черт побери, люди Клеменца и Тессио? Может быть кто-то находится внутри?Но дверь была открыта. Майкл вошел в палату. На кровати лежал человек, и присвете декабрьской луны он увидел лицо отца. Оно ничего не выражало, грудьнеравномерно поднималась и опускалась. Со стального штатива, стоявшего возлекровати, свешивались трубочки, концы которых были засунуты в рот больного.Майкл постоял несколько минут и, убедившись, что все в порядке, вышел изпалаты.

Он подошел к сестре.

— Меня зовут Майкл Корлеоне, — сказал он. — Япришел навестить отца. Что случилось с детективами, которые должны былиохранять его?

Медсестра оказалась прелестным созданием.

— О, у вашего отца было слишком много посетителей, иэто мешало нам работать, — сказала она. — Около двадцати минут назадприбыла полиция и заставила всех разойтись. А пять минут назад позвонили изучастка и срочно вызвали детективов. Они тоже ушли. Но не беспокойтесь, якаждые несколько минут заглядываю в палату. Для этого мы и оставляем двериоткрытыми.

— Спасибо, — сказал Майкл. — Я посижу с нимнесколько минут. О'кэй?

Она улыбнулась ему.

— Но только несколько минут. Потом, боюсь, вам придетсяуйти. Таковы правила, вы ведь знаете.

Майкл вернулся в палату отца. Он снял телефонную трубку ипопросил связать его с домом в Лонг-Биче, назвав номер телефона, который стоялв кабинете отца. Ответил Сонни.

— Сонни, я в больнице, — прошептал Майкл. —Здесь нет никого из людей Тессио. У дверей нет детективов. Старик былсовершенно беззащитен.

Голос Майкла дрожал. Последовала длинная пауза, а потомраздался низкий голос Сонни:

— Это и есть сюрприз Солоццо, о котором ты говорил.

— Я тоже так думаю, — ответил Майкл. — Но какему удалось устроить, чтобы полицейские всех выгнали? Что случилось с людьмиТессио? Иисус, неужели этот выродок Солоццо держит всю нью-йоркскую полицию вкармане?

— Не волнуйся, мальчик, — голос Сонни и в самомделе успокаивал. — Нам снова повезло. Счастье, что ты пошел в больницу втакой час. Оставайся в палате старика. Через четверть часа там будет несколькочеловек. Сиди спокойно и не бойся. О'кэй, мальчик?

— Я не боюсь, — ответил Майкл. Впервые с началавсей этой истории он почувствовал дикую ненависть к врагам отца.

Он положил трубку и позвонил в колокольчик сестре. Он решилна этот раз действовать сам. Когда сестра вошла, он сказал:

— Нам придется перенести отца в другую комнату или надругой этаж. Ты можешь вынуть все эти трубочки, чтобы нам было легче выкатитькровать?

— Это смешно, — сказала сестра. — Мы должныполучить разрешение врача.

Майкл говорил теперь очень быстро.

— Ты, наверное, читала о моем отце в газетах. Видишь,сегодня ночью, его никто не охраняет. Мне только что стало известно, что егособираются убить. Поверь мне, пожалуйста, и помоги.

Когда он хотел, он мог говорить очень убедительно. Сестрасказала:

— Мы не должны отсоединять трубочки. Штатив можноперенести вместе с кроватью.

— Есть здесь пустая палата? — прошептал Майкл.

— В конце коридора, — ответила сестра.

Перевозка дона заняла всего несколько минут. Потом Майклсказал сестре:

— Оставайся здесь с ним, пока не придет помощь. Еслибудешь в коридоре, можешь пострадать.

Тут раздался голос отца, охрипший, но сильный.

— Майкл, это ты? Что случилось?

Майкл склонил голову над кроватью. Он взял руку отца в своюруку.

— Это я, Майк, — сказал он. — Теперь слушай,старайся не шуметь, особенно если кто-то громко произнесет твое имя. Тебя хотятубить, понял? Но я здесь, и ты можешь не бояться.

Дон Корлеоне, который еще не до конца понимал, что случилосьс ним за день до этого, страдал от страшных болей, но улыбнулся своему младшемусыну и с усилием произнес:

— Почему я должен бояться? Меня впервые пытались убить,когда мне было двенадцать лет.

Больница была небольшой, с одним-единственным входом. Майклвыглянул из окна на улицу. У дверей больницы начинался извилистый дворик,который заканчивался лестницей, спускающейся на улицу. Улица была совершеннопуста. Каждый, кто придет в больницу, будет вынужден идти этим путем. Майклзнал, что времени у него в обрез, и поэтому, выйдя из палаты, стремглавбросился вниз.

Он вышел на тротуар у входа в больницу и зажег сигарету. Подевятой авеню быстрым шагом направлялся к больнице молодой человек, под мышкойон нес пакет. У парня была тяжелая шевелюра и одет он был в военный плащ. Когдаон поравнялся с фонарем, лицо его показалось Майклу знакомым, но он так и несумел вспомнить кто это. Однако молодой человек сам остановился и протянул емуруку, приветствуя Майкла по-итальянски:

— Дон Майкл, вы меня не помните? Энцо, помощник пекаряНазорине, его зять. Ваш отец спас мне жизнь тем, что помог остаться здесь.

Майкл пожал ему руку. Теперь он его вспомнил.

Энцо продолжал:

— Я пришел повидать вашего отца. Меня пропустят в такойпоздний час?

Майкл улыбнулся и отрицательно покачал головой.

— Нет, не пропустят. Но, во всяком случае, спасиботебе. Я предам дону, что ты приходил.

Из- за поворота вдруг показалась машина и с ревомпонеслась на них.

Майкл закричал Энцо: