– Отчасти. Теперь тебе есть ради чего жить и помимо Кадара.

Его руки непроизвольно сжались в кулаки.

– Ты лжешь. Хашем – мой отец. Дайма гордо вскинула голову:

– Зачем мне врать тебе, Халиль?

– Ты никогда не хотела, чтобы я вернулся в Кадар. Поняв, что происходит, Елена впала в отчаяние: Халиль терял цель всей своей жизни, себя самого. Неудивительно, что он не хотел верить признанию тетушки.

– Я просто не хотела, чтобы ты дурно думал о своей матери! – воскликнула Дайма. – Память о ней была твоей единственной опорой.

– И ты пытаешься замарать память о ней сейчас! – В глазах Халиля полыхало нешуточное пламя. – Как ты можешь, Дайма?!

– О, Халиль, я жалкая старуха, я знаю. Надо было признаться тебе во всем еще двадцать пять лет назад. Я закрывала глаза на твои амбиции в надежде, что ты когда-нибудь откажешься от них. А сейчас Азиз наконец стал шейхом, и я решила, что если скажу тебе правду, то освобожу тебя от бесплодных мечтаний, за которые ты держался так долго. Ты наконец сможешь познать простое человеческое счастье рядом с Еленой.

– Тогда почему же мой отец оставил такое странное завещание, если я не его сын?

– Наверное, потому, что Азиз никогда особо не был заинтересован в Кадаре. – Дайма беспомощно развела руками. – Поверь, я говорю правду. Прости меня.

– Как удобно, – огрызнулся Халиль. – Теперь игрушечный принц в полном твоем распоряжении.

Дайма растерянно заморгала.

– Ты несправедлив ко мне.

– Я никогда не забуду Кадар и свое право первородства. Это единственное, что когда-либо имело для меня значение. – Его голос дрогнул, и Халиль отвернулся, повесив голову. – Откуда ты вообще все это взяла? Моя мать…

– Рассказала мне. Она написала письмо, прислала фотографию твоего настоящего отца, Халиль.

– Нет!

Не в силах молча наблюдать за происходящим, Елена подбежала к Халилю и обняла его. В ее глазах стояли слезы. Как она может ему помочь?

– Это неправда, – сказал Халиль, но его голос звучал уже более спокойно.

– Я могу показать тебе письмо и фотографии, – мягко сказала Дайма.

Халиль покачал головой, высвободился из объятий Елены и повернулся к обеим женщинам спиной.

– Кто это был? – еле слышно спросил он.

– Один из дворцовых стражей. У тебя его глаза, – прошептала Дайма.

Халиль застонал.

– Мне надо побыть одному, – отрезал он и вышел из комнаты, ни на кого не глядя.

Это неправда. Неправда!

И все же так оно и есть, Халиль знал это. Он внезапно понял: все, что он строил всю свою жизнь, было зря. Все его надежды восстановить свои попранные права, мечты обелить имя матери – все рухнуло в одно мгновение.

Он никогда не будет шейхом Кадара и никогда не будет мужем Елены…

Елена беспокойно мерила шагами комнату. Халиль ушел утром, сразу после разговора с Даймой, и до сих пор не вернулся. Елена не могла успокоиться, ее трясло. Он потерял все, но слишком горд, чтобы признать себя слабым. Скорее бы увидеть его, обнять! Сказать, что ей все равно, шейх он или нет. Все равно, кто его родители. Она все так же любит его.

Наконец она услышала шаги и поспешила к двери.

– Халиль!

Он поднял на нее взгляд. Его лицо было бледным и бесстрастным.

– Елена. Я не знал, что ты еще не спишь.

– Конечно, я не сплю! – воскликнула она. – Я так волновалась за тебя!

– Все в порядке, не стоило так переживать…

– Не могу. Я же люблю тебя, Халиль.

Он коротко рассмеялся.

– Ты поздно в этом призналась, Елена.

– Поздно? Почему?

– Потому что больше нет никаких причин сохранять наш брак.

– Что? – Она как будто получила удар под дых. – Как это так, Халиль?

– Ты все понимаешь, – ровным голосом ответил он.

– Я понимаю, что ты лишился смысла жизни, Халиль. Это тяжело. Но я все еще твоя жена.

– Мы аннулируем брак.

– Что?!

– Это возможно.

Шок сменился злостью.

– Ты трус, – холодно произнесла она. – Ты эгоистичный, себялюбивый трус. Ты думаешь, если наш брак больше не имеет значения для тебя, ты можешь так просто забыть наши клятвы? Забыть меня?

– Тебе этот брак больше невыгоден, Елена. У меня нет титула, нет цели. Я обманщик. Думаешь, твой совет теперь одобрит наш союз? Это только станет поводом для Маркоса сместить тебя. Еще один неверный выбор.

– Забудь о моем совете! – воскликнула она, смахивая злые слезы. – Ты же говорил, что хочешь любить меня. Ты передумал? Или просто лгал? – Ее голос задрожал. – Или ты совсем не имеешь представления о чести?

– Речь не о чести, – возразил Халиль. – Я даю тебе свободу.

– А ты спросил, нужна ли она мне? Не прячься за словами, Халиль. Ты лучше, чем хочешь казаться.

– Разве? Я вообще теперь не знаю, кто я и какой я. Я больше не сын своего отца. – Он тяжко вздохнул. – Я выстроил свою жизнь на лжи. Так кто же я теперь?

– Ты… – тихо сказала Елена, – мужчина, которого я люблю. Я влюбилась не в шейха Кадара, а в человека, который осушил мои слезы и убаюкал в своих объятиях. В человека, который защищал и подбадривал меня.

– Этого человека больше не существует.

– Это неправда.

Халиль покачал головой.

По щекам Елены потекли слезы.

– Ты можешь быть моим мужем, принцем-консортом Талии. Отцом наших детей. – Халиль не отвечал, и она продолжила: – Ты можешь быть человеком, которым всегда был, – сильным, гордым, нежным. Человеком, тяжким трудом заслужившим преданность многих людей. Зачем ограничивать себя рамками титула? Кадар в твоей крови, Халиль. Это по-прежнему твоя страна, ты по-прежнему шейх своего племени. Ты все еще можешь быть нужным Кадару. Азизу понадобится твоя помощь. Ты нужен своей стране, чтобы вести ее вперед.

Халиль надолго замолчал.

– Халиль, – нежно и робко позвала его Елена.

– Неужели тебе все равно, – наконец отозвался он, – что я теперь никто?

– Это не имеет никакого значения, Халиль. Мы семья, и это самое важное.

Прошло несколько мгновений, и Елена увидела огонек надежды в его взгляде – словно первый луч рассветного солнца озарил его лицо. Но затем Халиль снова покачал головой:

– Твой совет…

– Ты говорил, что мне не нужен муж, чтобы противостоять совету. И это правда – я стала сильнее. Благодаря тебе. Но я нуждаюсь в равном партнере и помощнике.