- Это так, - ответила я.

- Тед говорит, что ты можешь кого-то побить, чтобы менязащитить, и он тоже может.

Посмотрев в серьезные, большие, карие глаза, я кивнула:

- Могу.

Она улыбнулась, и это было прекрасно, будто луч солнца из-заоблаков. Девочка протянула мне свободную ручку, и я взяла ее. Так мы с Эдуардоми шли по дорожке, а девочка между нами, и она то шагала, то танцевала. Онаверила Теду, а Тед ей сказал, что она может верить и мне, она и поверила.Странно, что я готова бить морды, чтобы ее защитить. Я готова была на это.

Поглядев поверх ее головы на Эдуарда, я увидела, как онответил мне взглядом из-под маски. Мы смотрели друг на друга, и я не знала, чтоделать. Не знала, как выбраться из той каши, которую мы все заварили.

- Покачайте меня! - попросила Бекки.

- Раз, два, три! - посчитал Эдуард и стал качать девочку,заставив меня качать ее за вторую руку. И мы пошли через стоянку, качая междусобой Бекки, а она радостно и звонко смеялась.

Так мы ее и поставили, смеющуюся, перед матерью. Донна взяласебя в руки и улыбалась. Я была горда за нее. Бекки, сияя, обернулась ко мне:

- Мама говорит, что я слишком уже большая, чтобы менякачать. Но ты ведь сильная?

Я улыбнулась, но смотрела я на Эдуарда, когда сказала:

- Да, я сильная.

Донна и Эдуард попрощались нежно, но вполне пристойно. Питерзакатил глаза под лоб и скривился, будто бы они не просто полуцеломудреннопоцеловались, а Бог знает что устроили. Эх, видел бы он, как они сегодня ваэропорту тискались.

Бекки поцеловала Эдуарда в щеку, смеясь. Питер все этооставил без внимания и вылез побыстрее, будто боялся, как бы Тед и его не сталобнимать.

Эдуард махал рукой, пока машина не свернула на Ломос и нескрылась из глаз, потом повернулся ко мне. Он только посмотрел на меня, но мнехватило.

- Давай сядем в машину и включим кондиционер до того, как яначну у тебя огнем выпытывать, что тут творится, - сказала я.

Он отпер машину, и мы сели. Эдуард завел двигатель, икондиционер заработал, но воздух остыл не сразу. Мы сидели в этом дорогостоящемшуме двигателя, обдуваемые горячим воздухом, и молчание заполняло салон.

- Ты считаешь до десяти? - спросил Эдуард.

- Скорее уж до тысячи.

- Спрашивай, я знаю, что тебе неймется.

- О'кей, пропустим тирады насчет того, что ты втянул Донну идетей в свои неприятности, и приступим к сути: что это еще за Райкер и зачем онпослал громил тебя отпугивать?

- Во-первых, это неприятности Донны. Во-вторых, это онавтянула меня в них.

Недоверие к его словам отразилось у меня на лице, и Эдуарддобавил:

- Она со своими друзьями входит в обществоархеологов-любителей, которое пытается сохранить индейские стоянки в округе. Тызнаешь, как ведутся археологические раскопки?

- Немного. Знаю, что к найденным предметам привязываютэтикетки, снимают, зарисовывают - вроде как с обнаруженным мертвым телом передтем, как его убрать.

- Ты умеешь находить наилучшие аналогии, - улыбнулся он. - Яездил на раскопки по выходным с Донной и детьми. Чтобы очистить грязь снаходок, пользуются зубными щетками, тоненькими кисточками и зубочистками.

- Я догадываюсь, что ты к чему-то ведешь.

- Охотники за черепками находят место, где раскопки либо ужеведутся, либо еще не начинались, и приезжают с бульдозерами и экскаваторами,чтобы выкопать как можно больше и побыстрее.

Я уставилась на него с отвисшей челюстью:

- Но так же уничтожается больше, чем извлекается, и еслиувезти предмет с раскопок раньше, чем его запишут, он теряет большую частьсвоей исторической ценности. В том смысле, что земля, в которой его нашли,может помочь его датировать. То, что обнаружено рядом с предметом, о многомрасскажет опытному глазу.

- Охотникам за черепками на историю наплевать. Они берут то,что могут взять, и продают частным коллекционерам или торговцам, которые неслишком интересуются, откуда взялся предмет. Там, где Донна добровольно ведетраскопки, тоже был налет.

- И она попросила тебя этим заняться.

- Ты ее недооцениваешь. Она и ее психованные друзья решили,что могут урезонить Райкера, поскольку были уверены, что за этим стоят именноего люди.

Я вздохнула:

- Нет, Эдуард, я далека от ее недооценки.

- Ни она, ни ее друзья не понимали, что за тип этот Райкер.Некоторые действительно крупные охотники за черепками нанимают телохранителей,громил, чтобы разбираться с энтузиастами, а иногда - и с местным законом.Райкер подозревается в причастности к гибели двух местных копов. Это одна изпричин, почему в ресторане с нами все обошлось так гладко. Все местные копызнают, что Райкер подозревается в убийстве полицейских - не лично, но черезнаемников.

Я улыбнулась - не слишком приятной улыбкой.

- Интересно мне, сколько штрафов за нарушение правилдорожного движения содрали с него и с его людей после этого.

- Достаточно, чтобы его адвокат подал иск о злоупотреблениивластью. Доказательств, что люди Райкера здесь замешаны, нет - только тот факт,что копов убили на раскопках, где погулял бульдозер, и очевидец заметилавтомобиль и часть номера, судя по которому, это мог быть один из грузовиковРайкера.

- И этот очевидец до сих пор жив?

- Да, ты быстро схватываешь.

- Я так понимаю, что это значит "нет".

- Он пропал, - сказал Эдуард.

- Так чего они напустились на Донну и ее детей?

- Дети были с ней, когда она и ее группа стали в пикет передраскопками, находящимися на частной земле, где Райкер имел разрешение наприменение бульдозера. Она была парламентером.

- Глупо. Не надо было брать с собой детей.

- Я уже говорил, Донна не понимала, что за тип этот Райкер.

- И что было дальше?

- Ее группу разогнали, избили. Они разбежались. Доннаполучила фонарь под глазом.

- И как на все это отреагировал Тед?

Я глядела ему в лицо, сложив руки на животе. Видела я толькоего профиль, но этого хватило. Ему не понравилось, что Донну побили. Может,дело в том, что она принадлежит ему, мужская гордость, так сказать... а может,что-то еще.

- Донна попросила меня поговорить с этими людьми.

- Насколько я понимаю, это те самые люди, которых тыотправил в больницу. Кажется, ты спрашивал у Гарольда, в больнице ли эти двое.