– Макс, – шептала она.

– Нет, – он поцеловал ее мочку уха, – меня зовут по-другому. Это имя, что дала ты, нравится мне, и я на него откликаюсь, но оно не мое. Ведь я дьявол, милая.

Он с глубокой нежностью погладил ее по спине и притянул к себе. Теперь его пальцы касались ее рук и шеи. Ирина попала в его власть, с трудом соображая, что происходит.

– Не называй себя так, – она снова закрыла глаза, принимая поцелуи, – ведь для меня ты Макс, человек, которому я доверяю.

– Я осчастливлю тебя, ты будешь безмерно счастлива, счастливее всех живущих на земле. Позволь мне касаться тебя, владеть тобой. Ведь ты уже давно убедилась, что я не так страшен, как показался вначале.

Она совсем запуталась в происходящем. Но это самообман: Макс, такой родной и такой заботливый, вдруг говорит о том, что он не человек. Ирина открыла глаза и посмотрела в багровые глаза. Эта дьявольская полуулыбка такая соблазнительная, что она снова хотела, чтобы он продолжал то, что начал.

Этот разговор не мог быть реальностью. Опьяненная новыми ощущениями, Ирина не сразу услышала его голос:

– Ты должна мне ответить.

– Что?

– Скажи мне со всей нежностью, со всей страстью, положа свою руку мне на грудь: «Мой дорогой Альтавил, я боготворю и обожаю тебя».

Едва он произнес это имя, как Ирина мгновенно проснулась. На лице отразился ужас. Тут она вдруг поняла, что поддалась своим чувствам, что позволила этому дьяволу много лишнего, чего нельзя было позволять.

Но он лишь усмехнулся в ответ. Все с той же нежностью притянул к себе и продолжил тем же мягким тоном:

– Ты сама меня искала, и я пришел. Обещал служить и быть рядом. Служил тебе безоговорочно, как верный раб, выполняя все, что ты хотела. Все твои безрассудные желания я исполнял в то же мгновение. Со временем мы стали ближе. Чтобы окончательно упрочить наш союз, ты должна сделать самую малость.

Ирина смотрела на него во все глаза, понимая, что допустила роковую ошибку. Но не все еще было потеряно. Он хотел от нее что-то еще. Сейчас он шептал эти условия. Она умоляла их услышать.

– Ты должна слиться со мной в одно целое, отдать свое тело целиком и без остатка. Чтобы скрепить на веки этот союз и все было по-честному, я предстану перед тобой в своем истинном образе.

Говоря это, он отодвинулся от нее и поднялся с постели. В комнате стало холодно и мрачно. Над головой раздался такой силы скрип, что Ирина закрыла голову руками. Под потолком потянулись вниз длинные черные тени. Что-то тихо шевелилось по полу похожее на змею. По одеялу пробежала мышь.

Ирина еле сдержала крик. Прося защиты, она повернулась туда, где стоял Макс. Но теперь это было не так. Перед ней стояло то самое ужасное чудовище, которое она видела в пещере.

Багровые глаза смотрели на ее насмерть перепуганное лицо. Своим басом вдруг спросило как тогда:

– Что пожелаешь?

Сама не зная, каким образом, но она продолжала на него смотреть. Хотя сердце колотилось как ненормальное, Ирина все-таки нашла в себе силы остаться на месте.

Сейчас, когда она видела, что ее Макс стал тем самым чудовищем с длиной шерстью, вдруг протянула руку навстречу.

Багровые глаза злорадно сверкнули. Чудовище придвинулось ближе. Длинные пальцы с черными ногтями лишь слегка коснулись ее руки, медленно поглаживая ладонь и запястье. Это длилось всего одну секунду.

Она произнесла холодные слова, которые он никак не ожидал от нее услышать:

– Альтавил, я отпускаю тебя. Ты больше не служишь мне. Уходи.

На его лице отразилось удивление. Он еле слышно прошептал, глядя в ее глаза:

– Нет, не отпускай. Так не может все это закончиться.

Но она была непреклонна. От всего происходящего у нее закружилась голова. Последнее, что Ирина видела, перед тем как потерять сознание, это были багровые глаза.

Ирина проснулась неожиданно, словно от толчка. Повернувшись на бок, посмотрела на прикроватные часы. Половина двенадцатого дня. Она проспала более суток.

Рывком соскочила с кровати и огляделась. Только сейчас она вспомнила, где находится и чем закончился предыдущий день. Никаких следов Макса. Чудовища.

Чистые простыни, никаких мышей и змей. В номере было свежо. Может быть, это всего лишь сон. Ирина не знала. Сейчас ее волновало нечто другое.

Через три часа она должна быть у дверей Олимпийского. Поскольку все необходимое уместилось в дорожной сумке, она не стала ничего придумывать. В гримерке ее приведет в порядок визажист и парикмахер. Платье для выхода останется только отпарить. Не так и сложно.

Так как время еще оставалось, Ирина заказала в номер обед, не забыв про крепкий кофе.

Когда в дверь постучали, она подумала, что пришел Макс, но это был всего лишь официант. Поставив полный поднос на столик у дивана, он покинул номер.

Ирина взяла круассан и стала намазывать его маслом. Должно быть, Макс обиделся на нее. Сейчас делает вид, что занят делами: бродит по зданию отеля с кислым лицом.

Ей было все равно, пусть дуется. В конце концов, он взрослый мужчина, да и должен уже привыкнуть к ее выходкам.

Намного важнее был ее выход на сцене в Олимпийском. Она думала только об этом. Остальное пусть горит огнем.

Когда с обедом было покончено, она взяла сумку, ключи и вышла за дверь. С Максом разберется позже.

Желтое такси остановилось у черного входа. Рассчитавшись, Ирина вышла из машины и направилась к стеклянной двери. Путь перегородил неулыбчивый охранник.

– Посторонним вход запрещен.

Она не поверила ему, подумала, что он так шутит. Отступив на шаг, огляделась. Ни одного знакомого лица. Люди входили и выходили, никому не было и дела, что ее не впускали внутрь.

– Послушайте, − она попыталась улыбнуться, − Ваша шутка не уместна, меня должны пропустить. Вы ведь меня не узнали, и, тем не менее, я сегодня выступаю на сцене вместе с остальными звездами.

– Ну конечно, − он ткнул в нее пальцем, − Вы Бритни Спирс, а я тупой охранник, который отчего-то вдруг вас не узнал. Если вы здесь выступаете сегодня, то где ваш пропуск?

Она рассеяно отступила назад, прижимая к груди сумочку. Как же она глупа. Пропуск. Естественно, он не обязан узнавать ее. Любому охраннику нужен пропуск, а все остальное его не касается.

Ирина расстегнула молнию и стала перебирать документы. Пропуск лежал на самом дне. Ярко-желтый, с ее фотографией по середине. Макс отдал его еще в Кольцово, перед отлетом.

– Вот, держите, − она протянула его охраннику, − совсем забыла про него.