– Зачем пришел? – я продолжала злиться. – Поздно уже, ночьпочти на дворе.

– Так Светка обещалась из старого пиджака мне жилеткусварганить, – пояснил папенька.

Еще один любитель обновок! Скоро тут будет филиал Домамоделей. Вячеслав Зайцев от зависти все локти себе искусает! Не успела яобозлиться окончательно, как раздался резкий, требовательный звонок. Никиткавновь зарыдал. Вне себя я сунула папеньке ручку от коляски и понеслась квходной двери. Интересно, кому еще Светка пообещала новое платье или брюки?

На пороге стояла совершенно незнакомая худенькая женщина сробким, каким– то кроличьим лицом.

– Уж простите, Христа ради, – завела она, – но я прямо споезда, документы у меня украли…

Ну вот, теперь попрошайки являются на дом. Пошарив в карманекуртки, висевшей на вешалке, я протянула нищенке горсть мелочи:

– Возьми.

Та вспыхнула огнем:

– Нет, спасибо, я не побираться пришла. Мне нужен Ленинид.

– Кто? – удивилась я, окидывая взглядом бесцветную бабенку,у ног которой устроился жуткий, ободранный чемодан, больше похожий напосылочный ящик, чем на саквояж.

– Ленинид Иванович Тараканов тут? – робко повторила тетка. –Уж извините, коли что не так, мне по справке его адрес дали, только тамзаявили, будто Ленинид к дочери ушел, и рассказали, как к вам добраться.Простите, коли помешала… А вы случайно не Виола?

– Случайно да, – ответила я.

Женщина закрыла глаза и, рухнув на стул у входа, зарыдала вголос:

– Доченька моя, родименькая, прости свою мать неразумную,сиротой тебя оставила, разлучили нас злые люди…

– Вы чего? – попятилась я. – Вы кто?

– Мама твоя, Светлана Алексеевна Коломийцева, – пересталавсхлипывать баба, – всю жизнь тебя искала, еле-еле нашла, доченька, кровинушка,солнышко ясное!

Забыв, что в доме спит младенец, я заорала:

– Ленинид, поди сюда!

Тут же понесся сердитый плач Никиты. Папенька выскочил вприхожую и забормотал:

– Чего визжишь, словно потерпевшая? Только-только криксу утряс!Теперь по новой здорово! Ну неужели…

– Это кто? – прервала я его стоны и ткнула пальцем вСвету-2. – Отвечай, на милость!

– Баба, – сообщил папенька, вытаращив маленькие глазки.

– Вижу, что не мужчина. Кем она тебе приходится?

– Так никем, впервые вижу.

– Что же ты, Ленинид, жену не признаешь? – всхлипнулагостья. – Хотя, понятное дело, больше тридцати годков не видались! Значит,сильно я изменилась!

– Ка-ка-какую жену, – попятился папенька, – вы, гражданка,того, ошибаетесь, наверное. Хотя личность мне ваша вроде теперь и кажетсязнакомой. Вот только вспомнить не могу, где мы с вами встречались?

– В постели, – усмехнулась Света-2, – на подушке, ну поглядиповнимательней, я твоя первая жена, мать Виолы, Светлана Алексеевна Коломийцева.

Ленинид уставился на тетку, потом крякнул.

– Ну, – налетела я на него, – как такое понимать? Света,поди сюда!

Естественно, Никитка тут же заорал, но я побежала, схватиларучку коляски и так яростно затрясла ее, что бедный мальчик мигом замолчал.

– Что случилось? – раздалось из гостиной.

– Давай сюда скорей! – вывозя коляску в прихожую, заорала я.

Из гостиной вышли Света, Наташа, Леля и Кристя.

– Вот, – недовольно протянула Юркина жена, – всем замечаниябез конца делаешь, а сама орешь!

Но мне было не до нее.

– Ну-ка, Ленинид, отвечай, кто из них твоя первая жена, этаили та?

Глаза папеньки заметались между женщинами. Надо сказать, чтообе они были похожи: маленькие, тощеватые, с острыми носиками, мелкими глазкамии волосами, выкрашенными хной. Совпадал примерно и возраст, что-то вокругпятидесяти пяти.

Бедный Ленинид находился в явной растерянности. Сначала онпокосился на Свету-1, потом уставился на Свету-2. Обе тетки какое-то время тоженеотрывно смотрели друг на друга, затем хором воскликнули:

– Ты как сюда попала?

– Так вы знакомы?! – возмутилась я.

– Ага, – вновь в унисон ответили бабы, – это обманщица!

– Кто? – переспросила я.

– Обманщица, – прозвучало вновь дуэтом.

– Хватит идиотничать, кто из вас Светлана Коломийцева?

– Я, – ответил хор из двух голосов.

– А обманщица?

– Она, – прозвучало без запинки разом от двух теток.

Я почувствовала легкое головокружение и уцепилась завешалку.

– В чем дело? – протянула Наташка. – Не врублюсь никак.

– Эти дамы утверждают, – пояснила я, – что они мои маменькии жены Ленинида.

Папенька мигом закрыл голову руками. Вполне понятнаяпредосторожность. Наташка страшна в гневе и может опустить мужу на черепушкучто ни попадя: стул, ботинок или вон ту невесть откуда взявшуюся в нашейприхожей палку.

Но Наташка неожиданно вполне миролюбиво сказала:

– Интересное кино! Ну-ка, Ленинидка, признавайся! Может, тыс обеими шуры-муры крутил, а?

Папенька посерел и забубнил:

– Ну так… по молодости… бывало порой, что ж, всех иупомнить, однако.

– Не пори чушь, – оборвала его я, – они называются однимименем, и каждая утверждает, что является моей маменькой. Вполне вероятно, чтоты гулял с обеими, но родить меня могла только одна: интересно, которая?

– Я! – выкрикнули Светы.

– Ну-ка, – сурово приказала Лелька, – осмотри их как следуети вспомни, кто твоя первая жена?

Ленинид забубнил:

– Ну, ежели так уж напрячься… Светка, вообще, беленькаябыла, а эти рыжие.

– Ты когда ее в последний раз видел? – налетела на мужаНаташка.

Ленинид почесал макушку:

– В 65-м, похоже, больше не встречал.