– Где это?

– На границе с Белоруссией. Деревня… У самого озера. А кругом – лес…

– Хорошо, – сказала Ульяна, – я отвезу тебя туда.

– Да что вы, милая?! Это невозможно!

– Тебе невозможно, а мне – возможно.

– Как вы это сделаете? – недоверчиво спросила старушка.

– Увидишь.

Договорились встретиться в том же метро в субботу.

Дома я поговорила с сыном, и он не увидел никакой проблемы в том, чтобы отвезти человека в деревню.

В субботу я пришла в метро. Старушка была на «своём» месте и когда меня увидела, очень удивилась.

– Вы пришли?!

– А как же?!

– Не ожидала.

– Как не ожидала?! Мы же договорились! Короче. Восемнадцатое июня. Запомнила? Десять часов утра. Запомнила? Стоишь здесь! Я прихожу за тобой и веду к машине. Поняла?

– Поняла.

– Повтори.

Старушка повторила.

– Захвати с собой вещички. Есть они у тебя?

– У меня почти всё с собой. Вот в этой сумке.

– И всё?!

– Еще есть книжки.

– Книжки можно не брать.

– Как не брать?! Книжки – это самое главное, что у меня есть.

– Ладно, – говорю, – книжки так книжки. А потом оказалось… Не поверишь! Она половину этих книжек сама написала. А дальше ещё хлеще. Она профессором оказалась! Самым настоящим. Я в документах ее копалась и в книжках надпись видела! «Доктор наук, профессор М.Б.Смирнова»!

– Ничего не понимаю… – только и выговорила Елена Олеговна.

– Понимай, как хочешь. Большой учёный она.

– Ужас какой-то! Что же это делается?!

– Чему ты удивляешься?! Сейчас много таких ужасов. Не одна она такая. Беда в том, что всех одним одеялом не укроешь…

– Это верно, не укроешь… А что она за ученый? – спросила Елена Олеговна.

– По животным что-то…

– Зоолог?

– Наверное.

– Удивительно!

– Она вообще человек удивительный…

– И не загрызает её волк. Подумать только!

– Да ты что?! Он её уважает.

– Как ей это удалось? Волка, насколько я знаю, невозможно приручить.

– Это тебе невозможно, мне… А у неё получилось.

– Как же волк лося не загрызает?!

– Да она попросила, наверное… Вот так мы здесь и оказались. Сын мой ей избушку купил…

– И ей тоже?!

– А что ты удивляешься? Он всем моим старухам купил. Еще и починил там кое-что. Для него это не деньги, а брошенные дома копейки стоят. Старухи мои теперь, как при коммунизме живут. Место мне и самой очень понравилось. Я и остальных до кучи сюда притащила. Мне-то он вообще хоромы справил. И вода, и туалет…

– Здесь и правда прекрасно. Как люди, которые тут жили, могли уехать? И дома побросали…

– Дураки потому что. Они и рай бросят.

* * *

В следующий раз Ульяна рассказала об Историке-Анне и Гламурнице-Людмиле.

– Среди нас и директор школы есть. Знаешь об этом?

– Про директора не знаю, а что учительница есть… по истории… давно догадалась.

– Из амбразуры своей подглядела?

– Да… Из амбразуры…

– Сама себя загнала туда…

– Я разве спорю? Конечно, сама… Но давайте лучше про директора школы.

– Анна наша директором работала… Кому-то дом понравился, в котором школа находилась. Особняк старинный! Школу и закрыли. Совсем закрыли. Возраст у Анны уже был преклонный. На работу никуда не брали… А для нее работа – главное в жизни. Семьи нет, детей нет, и работы не стало… Обиделась она на всех. Закрылась дома и почти два года никуда не выходила. Только в магазин и назад. Потом решила, что и жить ей незачем. А свести счеты с жизнью придумала почему-то в метро. Под поезд броситься захотела. Переклинило ее, и она в метро «шоу» решила устроить!? И почти ведь бросилась, но парень какой-то военный увидел, как она крадется к краю перрона, и перехватил её, когда она почти что вниз летела. Толпа собралась. Она в крик! «Не хочу жить!» – кричит. «Скорую» вызвали… Тут, естественно, я оказалась… И поскольку мне больше всех надо, повезла ее в больницу. Там ее прокапали, пилюли какие-то дали и попрощались. Я за это время уже всю ее историю узнала. Вызвала я такси и повезла ее, как полагается, к себе домой. Переночевали, а к утру она уже была готова ехать со мной, куда угодно. Вот я и привезла ее сюда. Подобрали домик, и она, единственная из всех старух, оплатила его сама. Денег-то у нее прилично. Пенсия блокадная… Не тратила почти ничего… Все на книжку шло… Квартира еще у нее двухкомнатная… Она у нас – миллионер. Вот только ей ничего не надо. Тут, в лесу, она очухалась, развеселилась и захотела все свое имущество мне отписать. Я и говорю: «Ты что, дура?! Неизвестно, кто из нас быстрее ласты склеит!» Тогда она предложила на сына моего завещание написать. Он отказался. Тогда она на храм все отписала. На собор Князь-Владимирский, где ее крестили…

– Неужели совсем никого из родственников?

– Представляешь? Ни-ко-го!

– Почему семью не создала, детей не родила?

– Был у нее муж. Жили, говорит, прекрасно. И забеременела она. Не повезло ей и тут. Беременность оказалась внематочной. Поздно выяснилось. Её на операцию. Была клиническая смерть, где, говорит, всех близких видела и с ангелом говорила. Потом пришла в себя, поправилась, но забеременеть больше не удалось… Потом муж, как водится, умер. Так и осталась одна. Взяла котика какого-то дорогого, а он инвалидом оказался. Даже ходить не мог. Она его везде носила, попку мыла… Потом и котик умер… Вот жизнь какая…

– Да уж!.. А Людмила? Которая губами бросается.

Ульяна засмеялась:

– Ну, ты, Елена, молодец! Надо же такое придумать! «Губами бросается»!

– Это не я придумала. Это Маяковский.

– Маяковский?!

– Да. Поэт такой.

– Ты из меня дуру-то не делай, – обиделась Ульяна. – Я не хуже тебя знаю Маяковского! Со школы помню: «Двое в комнате: я и Ленин фотографией на белой стене…» Он еще потом, по-моему, повесился…

– Застрелился, – тихо поправила её Елена Олеговна.

– Может быть… – неуверенно согласилась Ульяна, а потом бодро добавила:

– Все равно молодцы! Оба! Он – молодец, что придумал, а ты – молодец, что запомнила и повторила… А Людмила? Она циркачкой была! В обруче крутилась, вихлялась по всякому… Вся жизнь в гастролях…

– О! «Она по проволке ходила, качала… белою ногой?..» Или – рукой?.. – вспомнила Елена Олеговна слова из песни Булата Окуджавы.