− Но почему тогда ты не в столице, где должен разгребать все проблемы?

− Я оставил это другим. А сам же пошел тебя спасать, или ты хотела здесь просидеть до скончания веков?

− Нет, я всю ночь плакала и не думала ни о чем, кроме тебя!

− Это прелестно, но нам надо выбираться отсюда!

Они вышли из темницы, и аккуратно, дабы не попадаться на глаза прислуги, шли по коридорам дворца. Тут они дошли до двери, за которой велся активный разговор. Подойдя вплотную, они решили подслушать, о чем идет речь.

− Но что нам делать с этим колдуном? − говорил грубым, басистым голосом видимо один из охранников.

− Он еще мальчишка. Возомнил о себе чего-то, и теперь считает, что он король Моронии. Его надо убить. Подослать людей мало будет. Я уверен, что его проданная дьяволу душа явно неуязвима на всякие яды, раны и прочее, − говорил уже знакомый голос Ларвана.

− Я предлагаю…, − не успел договорить бугай, как Демолид с ноги выбил дверь, и одним движением подняв стол, ударив им охранника. Князь же прижался к стене, не веря своим глазам. В разные стороны разлетелись бумажки, одна из них подлетела прямо под сапог юноше, и тот, подняв ее, сразу спрятал в карман.

− Говори, что тебе нужно. Я все дам. Деньги, власть, только меня не трогай! − молил Ларван, оказавшийся настолько беспомощным и жалким, каким его никогда никто не видел. Он дрожал от страха, в то время как Демолид ехидно улыбался.

− О нет, ты пойдешь с нами! − сказал он, после чего связал князя.

Тем временем в саду:

− Ах. Какого удачного жениха я тебе подобрал! Почему ты так грустна? Орнанд умен, красив, богат, а его отец− сам граф Уртер! Ты пойми меня, я уже старый, и хочу увидеть достойного приемника на трон. Пойми, что пора бы уже повзрослеть, и перестать читать любовные романы. Жизнь− она здесь, а не на страницах книжек, − говорил король своей дочери, прогуливаясь между цветущими кустами и мраморными скульптурами. Он был свиду худой старик, лысоватый и с тремя волосинками на подбородке. Так, без роскошной мантии и не догадаешься, что перед тобой− его величество, король Авандийский, а рядом была принцесса. Ее маленький, и аккуратный нос только подчеркивал ее широкие, изумрудного цвета глаза. Пряди каштановых волос порой дотягивались до тонких губ, на которых обычно всегда была яркая улыбка, но сегодня был не тот случай. Она смотрела только вниз, на извилистую дорожку, идущую мимо зеленой травы, и даже когда посмотрит на человека, то взглядом своим, словно не замечая его перед собой, смотрела в бесконечную даль. На слова отца она лишь глубоко и болезненно вздыхала, понимая, что ничего не сможет сделать со своим положением, и что остается только соглашаться со всем, что ей скажут.

− Сегодня, как ты знаешь, вечером будет пир. Придет много званных гостей, и мне бы хотелось, чтобы они видели тебя веселой и энергичной, а не такой, какой я вижу сейчас. Надень лучшее платье, и прошу быть более сдержанной, а то знаем мы твой бунтарский характер− чуть что не нравится, так сразу караул! Иногда с некоторыми вещами приходится мериться, ты не понаслышке это знаешь. Как ведается, придет и женишок, он тоже какой-то странный. Видя тебя, словно боится и как-то пытается отстраниться от принцессы! Но граф Уртер уверяет, что он просто бывает застенчив. Странные вы конечно, − не успел договорить король, как вдруг подлетел на своих маленьких белых крыльях Яркит− главный придворный, это был молодой паренек, лет 15, поначалу работавший шутом, но благодаря своим шуткам поднявшийся до небывалых для другой прислуги высот. Вся прислуга летала, так как в один момент королю пришла гениальная мысль сделать их быстрее, прилепив крылья к спине.

− Ваше величество! Охотники нашли в лесу неизвестного мужчину. Весь в странной, порванной одежде, так еще и оказывал сопротивление, когда его пытались снять с дерева! Но его быстро усмирили и теперь эти господа ожидают вас в зале для приемов, − сказал Яркит, прежде трижды покланявшись и поцеловав руку королю, но тому хватало его притворства и без лишней ласки.

Он был крайне удивлен, однако тут же поймал себя на мысли, что это должно быть пьяница в угаре забрел в лесную глушь, но охотники бы не стали приводить обычного крестьянина во дворец, а значит незнакомец что-то интересно из себя представляет.

Но старик был наготове, и словно ждал этого прихода, надев сегодня утром церемониальную мантию. Однако принцесса была удивлена и с нетерпением хотела увидеть мужчину, ожидая какого-то чуда, как в самых интересных романах.

Так и собрались трое охотников, поставив завязанный мешок прямо перед собой на обозрение немноголюдной публике, к которой прибавилась королева. Она была также стара, как и муж, занимаясь типичными для бабушек делами: вязанием, лепила из глины посуду, лично поливала цветы в саду и была крайне добродушна ко всей прислуге.

− 3000 золотых монет, − сказал главный, самый высокий, и самый грозный на вид из всей троицы. Борода его была до груди, тогда как широкие и густые брови почти закрывали глаза.

− Вместо того, чтобы торговаться, вам следовало сначала представится и встать на колено перед своим властителем! − сказал король, однако мужики и мускулом не дрогнули, стоя истуканами посреди зала.

− 3000 золотых монет, − все с тем же невозмущенным видом повторил главарь.

− Ох уж эти варвары. Яркит, принеси мешок с требуемой платой, иначе они не уйдут отсюда! − сказал старик, склонившись вперед и почесав лысину, но не успел он выдохнуть, как тут же прилетел слуга и кинул охотникам мешок с монетами. Главарь ловко поймал желанное, и развернувшись все они вышли из зала под сопровождение охраны.

− Яркит, дорогой, открой уже наконец этот мешок! − сказал король, после чего слуга, нехотя подлетел к мешку, и осторожно тянул руку вперед.

− Ну же! Разрезай! − сказала принцесса, не удержавшись от волнения.

Бывший шут чиркнул ножницами, и тут в страхе взмахнул крыльями и отлетел на пару метров. Из мешка выскочил лишь размазанный силуэт, который можно было увидеть с его-то скоростью, к которой он подбежал к воротам и пытался прорваться через них, но охрана тут же скрутила шустрого незнакомца.

− Отпустите! Кто вы такие чтобы меня задерживать! − кричал он, но встав на колени перед сияющим троном тут же замолк.