Осталось недолго. Пара арок, поворот направо, и окажусь у входа в грот, покинутый так давно.

Душу обуяли весьма противоречивые чувства. С одной стороны невыносимо хотелось смыть с себя прошедший день в душе, выпить грога, отдохнуть. А с другой я испытывал волнение и страх от осознания, что, наконец, возвращаюсь. Возвращаюсь в дом, где меня ждут лишь Тени.

Целиком поглощенный мыслями и борьбой с усталостью, я слишком поздно ощутил опасность. И только когда на меня повеяло тягучей смесью скуки, страха и злобного раздражения, очнулся. Замедлил шаг и попытался отыскать взглядом пути отхода. Но поздно, в ближайшей арке зашевелились сгустки мрака.

Трое. По виду типичные бандиты из Нижнего города. Бледные, простолюдины с чрезмерно белой кожей и седыми волосами. Одеты в костюмы-тройки из дешевой ткани и плащи, так любимые ими за возможность прятать под полами разнообразное оружие.

Парочка — массивные детинушки, обрюзгшие от дешевого пойла. Третий помельче, худой, но жилистый, с неприятным узким лицом и водянистыми глазами убийцы.

Любители, далеко не профессионалы. Но и не худшие из худших. Откровенных дилетантов бы не наняли и не провели в обход постов. В засаде умудрились сохранять полную тишину, и в клещи меня взяли ловко.

— Кошелек или жизнь? — с иронией поинтересовался я.

— Будешь умничать, и уши отрежем, — прошипел худой. Заводила и одновременно главарь компании.

Мерзавец отчаянно трусил. Испугом сочилась каждая пора на коже, испуг таился в глазах, звучал в словах. Но принадлежал к той породе людишек, что впадают в бешенство от запаха страха, и не важно, своего или чужого.

— Боюсь, они мне дороги как память, — ответил я, отступив на шаг и украдкой нащупав рукоять кортика. — От отца достались.

— А от матушки у тебя наверняка слишком длинный язык, — фыркнул худой. — Но я уверен, старику твоему это и нравилось.

Бандит визгливо расхохотался, а подельники послушно осклабились в кривых ухмылках. Я скосил глаза влево, потом вправо, но убедился, что путей отхода нет. И ни души вокруг, шум поднимать бессмысленно.

Удивительно, насколько быстро то, что считал благом, превращается в лютое зло.

Определенно, нужно быть аккуратней в желаниях.

— Так вы грабить собрались или шутки шутить? — с сарказмом поинтересовался я.

— Ни то, ни другое, — веско сказал заводила, отсмеявшись. — Мы здесь для того, чтобы помочь тебе… помочь покаяться. И уяснить, насколько нехорошо обижать добрых людей.

— И когда же покаяние будет принято, святые отцы?

— Когда пообещаешь завтра же утром отправиться в некое заведение и подписать нужные бумаги. Ты знаешь какие. Но для начала мы хотим удостовериться, что осознал всю серьезность своего греха.

Вновь оскалившись в неприятной улыбке, худой достал из кармана кастет и неторопливо продел в него пальцы, сжал кулак. Подельники засопели и начали приближаться.

Из груди рвался совершенно неуместный нервный смех. После встречи с убийцами-профи столкнуться с щипачами на пороге грота крайне иронично. Забавно будет, если подохну от засунутого между ребер заточенного прута.

Дядя, чтоб его мурена укусила, решился. Право обидно, мог бы людей и получше нанять. Или посчитал, что достаточно припугнуть?.. Убийство прямого наследника будет слишком подозрительным, а так отмажется от любых обвинений.

Но дьявол, как же не вовремя случилось! Вымотан до предела.

Мысленно выругавшись, я медленно попятился. И когда один из громил вполне прогнозируемо бросился вперед, сделал шаг в сторону, пропуская тяжелую тушу мимо. Обернулся ко второму и блокировал размашистую зуботычину локтем, ударил сам хлестко и быстро. Судя по сочному хрусту и задушенной ругани, сломал здоровяку нос.

На том удача закончилась. За спиной раздалось яростное сопение, затылок овеяло теплом. Я начал разворачиваться, доставая из ножен кортик, но не успел.

Клинок отлетел, отбитый громадной лапищей, беспомощно звякнул о камни. Темноту развеяла беззвучная вспышка, почти без промедления вторая. Уши с запозданием уловили звуки ударов, мир тошнотворно крутнулся.

Очнулся я быстро. Но так же быстро сообразил, что дела плохи. Голова гудела, правую скулу жгло, а тело онемело. Поднял взгляд на громилу и как-то равнодушно отметил, что шансов никаких. Можно пнуть в голень, можно ударить головой в живот. Но хватит ли сил на новый рывок?..

В ночной тишине прозвучали шаги. И поначалу решил, что галлюцинация, шутки собственного сознания. Но тени шевельнулись, и в следующий момент мрак разорвала яркая вспышка. С потолка посыпались искры, и нечто, взвизгнув, пролетело над головами.

Выстрел показался особенно громким в замкнутом пространстве тоннеля, оглушил, заставил всех на мгновение застыть.

— Назад! — раздался холодный голос. — Продырявлю шкуры, мерзавцы!

Стоит отдать должное бандитам. Соображать умели. Потому как кинулись врассыпную, неуловимо быстро просочились в боковые арки.

Я немного полежал, а затем осторожно сел и потрогал щеку. Оглянулся на неожиданного спасителя, где-то с минуту рассматривал смутно знакомое лицо, вымученно улыбнулся.

Сегодня определенно день встречи со старыми знакомыми. И день неудачных стычек.

— Привет, Бран. Ты вовремя.

— Вижу, — хмуро буркнул высокий статный мужчина, невесть когда появившийся в коридоре. Спрятал пистолет в кобуре, зачем-то помассировал правое запястье и добавил: — Я думал, сюда таких не пускают.

Странно, но его эмоции докатились с запозданием: настороженность, неудовольствие и капелька радости.

Наверное, стоило отдохнуть. И бандитов прошляпил, и приятеля детства.

— А я думал, в столице не одобряют такое, — парировал я, кивнув на кобуру, спрятанную под курткой матросского покроя.

— Разрешение есть, — пожав плечами, ответил Бран. Подал руку и помог встать. — Тебе повезло, Орм, я проходил мимо. Задержался у работодателя, решил сделать круг и пройти мимо дома детства. Ностальгия.

— Работодателя?.. А как же карьера матроса? Мечты стать офицером?..

— Жизнь штука сложная. Пока работал с твоим отцом, дела шли неплохо. А потом, после исчезновения Айне, пошли наперекосяк. Устроился на одно судно, на другое, третье. Как-то не приживался нигде. В итоге сейчас в охране у одной организации здесь, в Верхнем. Платят неплохо, и времени хватает на свои занятия. Жду теплого течения.

— Иногда надо делать паузы, — кивнул я. — Зайдешь?

— Кто-то же должен тебя довести домой, — хмыкнул приятель детства.

Вязкая горечь обожгла небо, свела скулы. Но превратилась в приятное тепло, что расползлось в груди, расслабляя натянутые как струны мышцы.