Яков может стать для меня очередной ступенькой в достижениицели. Если я хорошенько постараюсь… А я постараюсь. Я должна постараться.Должна стать для него загадкой или даже тайной, которую он захотел бы постичь.Чем глубже мужчина проникает в эту тайну, тем труднее и труднее она ему дается.Кто-то сравнил женщину с китайской шкатулкой: открываешь одну, а внутриобязательно оказывается другая, открываешь ее, а там следующая… И так добесконечности. Как же он был прав!

Я не сводила с Якова глаз и сама не заметила, как опустелмой бокал. Яков, словно следил за каждым моим движением, тут же наполнил его досамых краев. Улыбнувшись, я сделала очередной глоток и посмотрела на Яковазадумчивым взглядом. Видимо, вино ударило ему в голову, он раскраснелся.

— Анжела, что-то не так? — спросил он. — Тытак на меня смотришь…

— На тебя приятно смотреть. Ты очень красивый мужчина.

Яков покраснел еще больше. Я по-прежнему не сводила с негозаинтересованного взгляда. Судьба свела меня с этим мужчиной в ночном лесу, гдеон похоронил своего друга. Значит, этот Яков не так прост. Наверняка онзанимается чем-то противозаконным. Но у него есть деньги, а это довольно вескийаргумент в его пользу. Можно закрыть глаза на то, чем он занимается. Я слышала,что сейчас большие деньги зарабатываются только противозаконным путем. В такоевремя мы живем…

Если бы я смогла заинтересовать Якова, я бы подтолкнула егок тому, чтобы он сделал меня звездой… В который раз я пожалела, что родилась наэтот свет со странным изъяном. Я прожила годы, но так и не обрела способностипроявлять свои чувства… Если они когда-то и появлялись, то угасали так жебыстро, как возникали. Но чаще всего их просто не было. Признаться, я даже незнала, хорошо это или плохо. Скорее всего, плохо, потому, что женщина должнакого-то любить, в ней это заложено природой и совсем не обязательно, чтобы ейотвечали взаимностью, потому что любовь тем и ценна, что она никогда не даетсялегко, а познается в страданиях. Если мы страдаем, значит мы любим, а если мылюбим, значит страдаем. А может быть это и хорошо… Может быть бесчувственнойнамного легче. Одно я знаю твердо — ни один мужчина не сможет мною владеть, япринадлежу только себе. Мужчина будет владеть моим телом, но никогда неовладеет моей душой…

Яков поставил на стол блюдо с умопомрачительным шашлыком исел рядом со мной. Он явно нервничал.

— Вера Анисимовна наверное поведала тебе о том, что мояжена слишком много пила, — заговорил он. Голос его звучал совсем глухо.

— Я знаю. Я ведь почти два месяца прожила в еекомнате-тюрьме.

— Пойми, у меня не было другого выхода. Когда Зоянапивалась, она сама не ведала, что творила. Ее психика была не в порядке.Прогрессировал не только ее алкоголизм, прогрессировали ее психическиеотклонения. Когда я закрывал ее в комнате, она прекращала буянить и засыпала.Так вот, я это говорю к тому, что время, прошедшее со дня ее смерти, самоестрашное в моей жизни.

— Почему?

— Я похоронил жену, справил девять и сорок дней… И всеэто время я нахожусь под следствием.

— Ты? Под следствием?! — Я чуть было не выронилабокал. — Почему?

— Потому, что у меня много денег.

Я удивленно пожала плечами.

— А мне всегда казалось, что если у человека естьденьги, то у него вообще нет никаких проблем.

Яков покачал головой.

— Чем больше денег, тем больше проблем, — вздохнулон.

— А мне казалось, что за деньги все можно купить, и судтоже.

— И я это делаю. Но есть люди, которым я мешаю. Онизавидуют мне и готовы платить большие деньги за то, чтобы засадить меня зарешетку любым способом.

— Тебя могут посадить? — Дрожащими руками япоставила бокал на стол.

— Меня не посадят. Меня никогда не посадят. Простолишняя нервотрепка. Кое-кому хочется пощекотать мои нервы. Что ж, я к этомуготов: Завтра суд. Вернее, фиктивный суд. Решение уже есть: «Я не виновен».

— А в чем тебя обвиняют?

— Меня не в чем обвинять. Этот суд — дело рук одного измоих врагов. Дело построено так, что я якобы убил свою жену.

Открыв рот, я не могла произнести ни единого слова. Яков необратил внимания на мою реакцию и принялся медленно потягивать вино. Как толькосостояние ступора, в которое я впала, прошло, я слегка наклонилась к Якову иосторожно спросила:

— Но ты же не убивал?

— Понятное дело, нет. Хоть Зоя очень сильно пила идоставляла мне много хлопот, я очень ее любил и никогда бы не сделал ей плохо.Жаль, что ты ничего не помнишь, ведь только ты могла бы объяснить, чтопроизошло.

— Я?!

Ты. В тот вечер я вернулся поздно. Сидел в офисе до глубокойночи, нужно было подготовить новые документы, от которых многое зависело. Умоей жены не было подруг, и к нам редко кто приезжал. Зоя всегда велауединенный образ жизни, единственным ее другом было спиртное, я тоже не большойлюбитель принимать гостей. Ну, звоню домой предупредить, что задержусь, чтобыона не ждала меня к ужину, ужинала одна и ложилась спать. Так вот, я звоню, ажена мне говорит, что у нее гостья. Мол, к ней приехала подруга. Я спрашиваю,что за подруга, потому что знаю — у нее их нет. Она сказала, что вы недавнопознакомились. Правда, не сказала, где именно. Она дала тебе адрес, пригласилав гости, и ты к ней приехала.

— Я приехала? — Я нервно захлопала глазами итяжело задышала.

— Ты. — Яков прищурился, в его взгляде появилосьчто-то зловещее. — Но ты говоришь, что ничего не помнишь…

— Я действительно ничего не помню. — Я попыталасьвзять себя в руки. — Я и в самом деле ничего не помню.

— Именно поэтому я пытаюсь тебе объяснить, каким именнообразом ты попала в этот дом.

— Получается, что я была подругой твоей жены?

— Насчет дружбы не знаю, но вы где-то познакомились, иты приехала к ней.

— А где мы могли познакомиться?

Яков пожал плечами.

— Я хотел узнать у тебя, но ты, как на зло, ничего непомнишь. В общем, ты приехала к нам в дом… Вера Анисимовна говорит, что вымного пили и горланили песни. Затем включили музыку и стали танцевать. Музыкаорала громко, а вы пытались ее перекричать.