Я послушно достал все мелкие деньги из кармана и протянул ей. Снова хлопок. Снова двери.

Вера вернулась с лопатой. Села за руль. И мы молча поехали дальше.

Мы сворачивали с одной дороги на другую… Вера, подобно генератору случайных чисел, спонтанно выбирала повороты, пока мы не уткнулись взглядом и бампером в тоскливое поле.

– Выходим? – спросила Вера со странной улыбкой.

– Слушай, будь это твоя машина, я спросил бы, кого закапываем. Но поскольку машина моя и трупов в ней нет, объясни мне, что мы делаем? Нет, я не против абсурдностей, просто мне уже любопытно.

Она достала с заднего сиденья лопату и сурово изрекла:

– Копай!

– Яму или могилу?

– Что хочешь, то и копай… Только поглубже…

Я снял куртку и начал копать. Как в кино… Время от времени смахивая пот со лба… И постоянно спрашивая: «Хватит?» Но Вере нужно было копать еще и еще.

Когда по меркам Веры стало достаточно, она молча подошла к яме, спокойными и обдуманными движениями сняла одну за другой перчатки и бросила в яму обручальное кольцо, которое вынула из кармана. Удивительно, что я не заметил наготу безымянного пальца, когда разглядывал ее руки на руле.

– Закопай, пожалуйста.

– Ты думаешь, червяки носят кольца? – сострил я, не понимая происходящего фарса.

– Будет им хулахуп.

– Вер, ты вообще понимаешь, что ты чокнутая? Мы с тем же успехом могли спокойно бросить его в реку… Зачем весь этот цирк? Опять пострадать решила в поисках любви?

– Помнишь то время, когда нам с тобой было море по колено и океан казался лужицей? – дрожащим голосом начала она разговор…

– Помню, конечно. – Я подошел к ней и попытался обнять. Понимая заранее мои намерения, она отошла в сторону.

– И я помню. Хотя и стараюсь не вспоминать, иначе сама туда, – она показала рукой на импровизированную могилку, – лягу и себя закопаю. Стой мы тут пять лет назад, сказала бы, что это ты мне всю жизнь поломал. Но нет… Это я сама… Я сама забрела в эти дебри…

Я начал закидывать землю обратно, чтобы хоть чем-то занять руки. Да, мне хотелось, мне не терпелось узнать – почему женщина со счастливым браком, еще несколько дней назад (как, впрочем, и все предыдущие лет пять) демонстрировавшая свою сексуальную жизнь с мужем, ради которого практиковала все из социально доступных сексуальных извращений, теперь зарывает в могилу свое обручальное кольцо. Она вышла за него после меня. Даже страдая, Вера была со мной счастлива. И сколько я ни пытался доказать ей, что она мне до сих пор нужна, – не верила и предавалась страстным утехам с собственным мужем, пытаясь показать мне, ткнуть, как щенка, носом, что вот оно истинное счастье, а у нас с ней было лишь жалкое подобие близости.

Почему сейчас? Почему она попросила меня выкопать эту яму? Я ждал, что Вера начнет усмехаться. Что в ее сумке есть скрытая камера. Но нет. Спокойный взгляд. И небольшой процент абсурда.

– Свидетелем чего я являюсь сейчас? – задал я прямой вопрос, на который хотел получить ответ хотя бы с федеральным номером.

– Рассказываю вкратце. Чтобы без вопросов, упреков и прочего. Дом, куда мы сейчас направляемся, мужу отдали за долги несколько лет назад… Мы приводили его в порядок. Готовили к продаже. Но потом Слава (так, оказывается, зовут Выхухоля) резко передумал… Периодически ездит проверять… Как сегодня… Сказал, что надо срочно проверить, как провели газ… Меня взять с собой отказался…

– Ух ты! У Выхухоля и недостатки имеются… А я уж начал думать, что ты вывела формулу идеального мужчины…

– Я тебя просила – не называй его так. – Даже похоронив свой брак, Вера продолжала за него заступаться.

– Ну, хорошо – пусть будет или черт, или селезень.

– У него имя вроде как имеется…

– Имеется. И что дальше? – взъерепенился я.

– Будь другом, дай сигарету и помолчи. – Вера всегда улыбалась, когда я называл его Выхухолем, в этот момент она тешила себя чувством, что смогла мне досадить, насолить и что есть ранка и у меня на сердце, которая иногда кровоточит. Люди, когда-то любившие друг друга, – вампиры. Любят слизывать кровь, сочащуюся из старых ран.

– Другом побыть не смогу, а вот сигарету – пожалуйста.

Вера закурила. При первой затяжке откинула голову назад и выпускала дым в открытый космос. Воздух не имел пределов – у него были неограниченные возможности.

Я смотрел на небо или даже сквозь него. Вера – вглубь самой себя.

– Ну что? А теперь поехали? Закончим со всем этим, заедем, посмотрим, как газ провели… И я домой. Обещала няню отпустить ближе к одиннадцати, – вернулась к привычной отрешенности Вера.

– Поехали, куда скажешь. – Я плюнул на утрамбованную моими ботинками могилу ее семейной жизни.

Мелькали цифры отдаленности от центра города, фонари, скользили мимо малолетние гонщики на чистых машинах, заправки, знаки, время, тишина.

Вера была величественно спокойна, лишь иногда нервно поглядывая в сторону молчащего телефона. Мы подъехали к воротам самого обычного загородного дома. Мне в темноте все дома – кирпичные коробки с дырками для окон.

– Я столько раз побеждала. Я столько смогла. Какого черта сейчас все так? Где я ошиблась? Я догадываюсь, с кем он там развлекается, зачем она ему нужна. И самое глупое, что я могу сделать, – это войти и устроить разбор полетов. А самое правильное – сделать вид, что ничего не случилось. Ведь ничего не случилось. Он по-прежнему меня любит. Но… Если бы я его любила, я бы радовалась, что кто-то еще тешит его самолюбие, заставляет почувствовать себя самцом. Он делает это тихо. Не причиняя мне боли. Это же я сейчас ищу повод все сломать.

– У меня есть свое мнение на этот счет. Ты просто искала повод…

– Не надо, ладно?

– Да не вопрос. Ты только скажи, я зачем тебе здесь сейчас нужен? – Этот вопрос отправился в никуда. И ответом награжден не был. И никогда не будет – даже посмертно.

Вера позвонила Выхухолю. Он взял трубку. Вера высматривала фигуры в окнах дома, прислушивалась, что-то вычисляла. И что? Не чувствует ничего? Или все-таки любит? Красивые страдания, да? Как ей кажется. А как же обида, гордость, задетое самолюбие, в конце концов? Спрятала в штаны. И гульфик застегнула. На все пять пуговиц.

Поговорив с мужем, Вера взяла с заднего сиденья пластиковый пакет. Оттуда пахло едой. Вкусно.

С этим гастрономическим свертком вышла из машины и направилась к дому. Позвонила в звонок на воротах. Спустя минуту Выхухоль открыл ей ворота. Вера поцеловала его. Так, как целовала меня в моменты ссор. Желая отомстить и трахнуть. Без слез и истерик. И каких бы то ни было эмоций.

Во дворе его дома стоял мангал. Он крутил шампуры, не успев отобедать в городе. Там, в закромах мрачного дома, скрывался предмет преступления. И Выхухоль и Вера ясно понимали происходящее. Казалось бы, ответь она на его «Почему бы тебе не пройти внутрь?» согласием – и все, все было бы потеряно. Она почуяла бы, почувствовала и в считаные секунды утвердилась бы в своей догадке. Но хочет ли она? Готова ли она обнулить еще один брак? Потом вступить в третий, и все по сценарию, ей же написанному.