Артемий Васильевич Волопасов был человеком консервативным.Он покупал одежду в одних и тех же магазинах, заправлял машину на одной и тойже заправке, пил кофе в одной и той же кофейне.

Это была маленькая, никому не известная кофейня на углуБармалеевой улицы и Малого проспекта. Волопасов посещал ее не потому, что кофетам был лучше, чем в других местах, а просто в силу давней привычки.

В этот день с самого утра шел дождь, унылый и нескончаемый,как аналитическая статья в экономической газете. Волопасов припарковал машинувозле входа в кофейню, подумал, раскрывать ли зонт, и решил, что обойдется.Выбравшись из машины, тут же угодил ногой в лужу, чертыхнулся и припустил ккрыльцу. Ему нужно было сделать всего несколько шагов, но дождь успел-такипопасть за воротник, в левом ботинке хлюпала вода, и вдобавок проехавшая мимомашина умудрилась окатить его водой из лужи.

В результате Артемий Васильевич вошел в кофейню в скверномнастроении.

За стойкой бара стояла приветливая женщина лет сорока. Еслибы Волопасов запоминал обслуживающий персонал, он мог бы подумать, что не виделее прежде. Но память на лица у него была вообще плохая, в особенности на лицаофицианток, горничных, коридорных, продавцов, барменов и заправщиков. Все онисливались в какую-то неразличимую массу, из которой выглядывало только лицо егодомработницы Антонины. Поэтому при виде незнакомой барменши Артемий Васильевичровным счетом ничего не подумал. Он подошел к стойке, оставляя на кафельной плиткемокрые следы, и проговорил голосом, в котором звучала начинающаяся простуда всочетании с общим раздражением:

– Американо с лимоном и марципановый рогалик!

– Одну минуту! – Незнакомая барменша приветливоулыбнулась, отсчитала ему сдачу и произнесла традиционное: – Присаживайтесь,пожалуйста!

Волопасов взял с полки сегодняшний номер бесплатной газеты«Свежие сплетни» и сел за угловой столик – тот самый, который он занималпрактически каждое утро. Ведь он, как уже сказано, был человекомконсервативным.

Развернув газету, он погрузился в чтение и поэтому не видел,что делала барменша. Впрочем, если бы он не читал газету, он этого тоже невидел бы, потому что их разделяла стойка бара и, кроме того, женщинаповернулась к нему спиной.

Она засыпала в кофейный автомат порцию зерен, перемолола их,нажала кнопку парогенератора. В чашку полилась тонкая струйка ароматногонапитка. Бросив через плечо настороженный взгляд, «барменша» достала из карманакрошечный пузырек синего стекла. Отвинтив колпачок, она капнула в чашку кофекаплю бесцветной жидкости и торопливо спрятала синий пузырек.

Затем она поставила чашку на поднос, туда же пристроилатарелочку с марципановым рогаликом, положила на блюдце несколько кусочковлимона и фирменный пакетик с сахаром.

Осторожно перешагнув через неподвижное тело Светы, женщинавышла из-за стойки, подошла к столику Волопасова и выставила перед нимсодержимое подноса.

Волопасов невнятно поблагодарил ее и отложил газету.

Женщина вернулась за стойку и бросила быстрый взгляд начасы.

Яд, который она влила в кофе Волопасова, убивал человекаприблизительно за две минуты. Впрочем, кофе мог еще ускорить его действие.«Барменша» хотела удостовериться в успешном завершении операции и только послеэтого покинуть кофейню.

Артемий Васильевич пододвинул к себе чашку, высыпал в неесахар и перемешал, затем положил сверху кусочек лимона.

Он бросил взгляд в окно, исполосованное струями дождя,отломил кусочек рогалика и положил его в рот.

Женщина из-за прилавка следила за каждым его движением.

Он взял чашку... и тут из кармана пиджака донесласьсовершенно неподходящая к сезону и настроению жизнерадостная мелодия «Утрокрасит нежным цветом».

Волопасов поставил чашку и вытащил мобильный телефон.

Звонил главный товаровед его фирмы Павел Сарделин.

– Артемий Васильевич! – говорил он задыхающимся отволнения голосом. – Только что поступило сообщение, что в Аргентинеподнялись цены на природный каучук! Это непременно скажется на рынке ластиков ирезинок для денег! Я предлагаю утроить закупки по этим позициям, пока рынок непокачнулся!

– На Аргентине свет клином не сошелся, – возразилВолопасов, – будем покупать ластики из Боливии...

– Гениально! – воскликнул товаровед.

– У тебя все? – Волопасов отключился и снова потянулсяк чашке.

Он поднес ее к губам, барменша снова бросила взгляд начасы...

И в это мгновение с улицы донесся истошный вопльавтомобильной сигнализации.

– Моя машина! – вскрикнул Волопасов, порывистымдвижением поставил чашку на стол и бросился к дверям.

Выглянув в дверной проем, Артемий Васильевич убедился, чтоего машина пребывает в добром здравии и никто на нее не покушается, асигнализация заработала оттого, что в опасной близости от машины проехалогромный черный «хаммер».

Волопасов закрыл дверь и вернулся за стол.

Барменша, нервно вытиравшая чистую чашку, снова взглянула начасы.

Время неумолимо шло, а Волопасов был все еще жив, более того– он так и не выпил свой кофе.

Артемий Васильевич снова взял чашку.

На этот раз, казалось, ему ничто не должно было помешать.

Он уже поднес чашку к губам...

И тут его взгляд упал на раскрытую газету.

Точнее, на заголовок, которого он в первый момент незаметил.

«Присуждение почетного звания „Бизнесмен года“...

Волопасов снова отставил чашку с остывшим кофе и вцепился вгазету.

«Вчера, во дворце графов Московско-Петроградских, что нанабережной Екатерининского канала, прошла ежегодная церемония вручения почетныхзваний „Бизнесмен года“. Звание вручалось в десяти номинациях...»

Артемий Васильевич торопливо пробежал несколько строчек, гдеперечислялись ничуть не интересующие его номинации – лучший бизнесмен втопливно-энергетическом секторе, в торговле продуктами питания, бытовойтехникой, строительными материалами, похоронными принадлежностями... наконец ондошел до самого главного, до торговли канцелярскими товарами.

И тут его ждал страшный, неожиданный удар.

«В данной номинации почетное звание „Бизнесмен года“, атакже памятный знак и диплом вручены господину Заржавейскому, владельцу сетиканцелярских магазинов „Счастливый карандаш“...

– Заржавейский – бизнесмен года?! – завопил АртемийВасильевич, резко поставив чашку на стол, отчего кофе едва не выплеснулся настолешницу. – Это ничтожество, это пустое место, этот, не побоюсь этогослова, баран?! Да он не отличит степлера от блистера! Он не отличит дырокола отскоросшивателя! Его нельзя на пушечный выстрел подпускать к канцтоварам!